Проклятие одиночества и тьмы

– План сенешаля в любом случае не остался бы тайной. Грей бы помешал ему. – Рэн переводит дыхание. – Теперь из-за моего приказа человек мертв. Как и всегда, я не приношу своему народу ничего, кроме смерти и страданий.

На секунду я чувствую то же самое уныние, которое уловила ранее. Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до руки Рэна.

Он отдергивает руку. Он напряжен, его взгляд направлен вперед.

– Вам повезло, что не ваше тело я обнаружил во дворе.

– Со мной была Зо.

– Вы ведете себя крайне безрассудно. Так же безрассудно, как вели себя на арене. Вы всегда действуете, не подумав.

– Тогда на арене я хотела защитить тебя!

Рэн сжимает челюсти. Еще никогда мне не доводилось видеть его в такой ярости. Эта ярость пробуждает гнев во мне. Я не жалею о том, что начала этот разговор. Злость лучше.

Я вспоминаю о вспышке эмоций в глазах Рэна, когда он стоял в коридоре дома главного маршала. Заставляю себя вдохнуть.

– Пожалуйста, расскажи мне, что происходит.

Мои тихие слова зависают в небольшом пространстве между нами, словно сама ночь хочет сохранить этот момент в тайне.

– Я знаю, это связано с Лилит. Наверняка ведь это все из-за нее. Ты заключил со мной союз. Так что рассказывай, что происходит.

Рэн делает вдох. Я наблюдаю за тем, как его широкая грудь поднимается. Глаза горят гневом, явно предвещая взрыв. Однако затем дыхание Рэна прерывается, и он как-то весь сдувается.

Мы едем в тишине. Весь пыл Рэна словно угас.

– Рэн, – шепчу я.

– Я освобождаю вас от нашего уговора, – мягко говорит он. – Мне больше нечего предложить вам с моей стороны.

Я смотрю через плечо на стражников.

– Держитесь поодаль, – говорю я им. – Пожалуйста.

Грей встречается со мной взглядом, затем кивает. Стража отстает на несколько метров.

– Я не хочу, чтобы ты освобождал меня, – сообщаю я. – Я хочу знать, что происходит.

Рэн не отвечает. Он продолжает молчать. Мы едем и едем.

В конце концов принц тихо говорит:

– Я чувствую себя загнанным в угол, миледи. Я заключил с вами сделку, но я понимаю, что не смогу пригласить вас встретиться с ней снова.

Я делаю вдох, чтобы начать говорить, но Рэн поворачивается ко мне. Его взгляд останавливается на шраме, тянущемся по моей щеке, и я все понимаю.

– Ты думаешь, она снова мне навредит.

Рэн кивает.

– Но она мучает тебя, Рэн!

– Я терпел это сотни сезонов. Потерплю еще один, – мрачно отвечает принц.

– Она мучает тебя каждую ночь? – шепчу я.

– Она ничего не делает. Она лишь показывает, что делал я сам.

– Я не понимаю.

Рэн сглатывает.

– Каждую ночь она приходит ко мне и показывает мне моих подданных. Всех тех, кто умер, голодает, страдает от боли. – Принц кладет руку поперек живота. – Она показывает мне чудовище. Смерть. Боль. Мучения. Это невыносимо.

Мне хочется убить Лилит.

– Рэн… ты ведь пытаешься их спасти…

– И у меня не получается, Харпер. Даже сегодня мне нечего было предложить, кроме смерти, боли и страха. – Принц прижимает запястье к глазам. – Еще никогда я так сильно не желал, чтобы сезон закончился.

Голос Рэна срывается, и он делает дрожащий вдох.

– Не ты их убиваешь, – убежденно говорю я. – Ты пытаешься их спасти!

– Я убиваю их, миледи. Одного за другим.

– Нет, не убиваешь, – спорю я. – Даже сегодня, когда тот мужик пытался развести тебя на деньги за солдат, ты в первую очередь думал не о себе. Ты беспокоился о том, что те люди воруют у твоего народа.

– Вы можете сколько угодно нахваливать меня, – отвечает Рэн, – но я знаю, что натворил. Я вижу это каждую ночь.

– Ты делаешь все, что от тебя зависит, – говорю я ему.

По какой-то причине в моей голове появляется образ отца. Он бросил нас, но, может, он тоже думал, что делал все от него зависящее.

Рэн отнимает руку от лица.

– Я не знаю, как вести за собой людей, когда они узнают обо всех моих ошибках.

– Ты справляешься, – мягко говорю я. – Главный маршал поклялся тебе сегодня. У тебя есть замок, полный людей, готовых тебе служить. Ты сказал мне как-то, что тебя растили для того, чтобы управлять королевством, и ты это и делаешь.

– Пожалуйста, – просит Рэн. – Пожалуйста, я умоляю вас. Вы ничего не понимаете.

Я умоляю вас – эти слова разбивают мне сердце, потому что это не те слова, которые свойственны Рэну.

– Ладно, – шепчу я. – Хорошо. Просто едем.

Мы преодолеваем остаток пути до замка в молчании. Рэн сумел взять себя в руки к тому времени, как передал поводья мальчику, прислуживающему на конюшне. Затем Рэн поворачивается, чтобы проводить меня в замок.

Он останавливается возле моей двери. Последний раз мы стояли здесь после возвращения из Лунной гавани. От поцелуя с ним меня тогда отделял лишь один вдох.

Сегодняшней ночью глаза Рэна полны печали.

– Желаю вам доброй ночи, миледи.

Так же как и во дворе в Хатчинс Фордж, я не знаю, что делать, но я знаю, что мне нужно помочь Рэну.

– Почему бы тебе не зайти?

Вопрос удивляет его. Может быть, дело в уставших глазах или в поникших плечах, но Рэн еще никогда не выглядел настолько юным.

– Что?

– Оставайся на ночь у меня в комнате. Лилит ведь не должна вмешиваться, если дело касается ухаживаний, верно?

Между бровями Рэна образуется хмурая складка.