Проклятие Пифоса

Катигерн бросился вперед с гранатой в руке. Когда демон разинул пасть, он бросил заряд чудовищу в глотку. Но то не отшатнулось, а, наоборот, дернулось навстречу противнику и перекусило ему руку в локте. Воин рухнул на пол, и в этот момент граната взорвалась внутри демона, разметав по кускам его горло. Каким-то образом демон еще сохранил голос и завизжал на таких высоких тонах, что они выходили за пределы человеческой слышимости. А затем визг оборвался, и тлетворный ихор, смесь из крови, масла и яда, хлынул на палубу.

Демон бился в таких жутких конвульсиях, что сбросил своего наездника. Когда тот поднялся и попробовал протиснуться в дыру, оставленную его разбушевавшимся животным, Даррас снес ему голову болтерным выстрелом. Но демонический ящер отказывался умирать. Его боль и ярость никто не мог услышать, но дикое буйство говорило само за себя. Тварь дергала головой, рогом разрывая корабль на части. Ее челюсть моталась, словно выбитая дверь, а один глаз лопнул, но демона это нисколько не осадило. Он упрямо пробивался внутрь, не обращая внимания на оружейную стрельбу. Его уцелевший глаз неотрывно следил за бледным, словно призрак, астропатом. Эрефрен ответила чудовищу столь же нечеловеческим взглядом своих слепых глаз.

Ракета пронеслась мимо «Железного пламени» и врезалась в бок демона. Его задние лапы подогнулись, и он выскользнул из «Громового ястреба». Не успел он развернуться мордой к новым нападавшим, как его поразила вторая ракета, обратив бронированную шкуру на правом боку в коптящее месиво. А затем смертоносный шквал из штурмовой пушки ударил ему в грудь и голову. Целое мгновение демон, пригнувшись, пытался выстоять, но в конце концов его тело разлетелось на влажные рваные куски.

Каншель, исступленно моргая, таращился в дыру, где только что буйствовал демон. На некотором расстоянии от штурмового катера отродья варпа остервенело боролись с ящерами. Но сам корабль в этот момент никто больше не трогал. А затем возникли массивные силуэты — воплощения принципов войны, исповедуемых Империумом. Прибыл капитан Аттик.

Капитан шагнул внутрь корабля и обменялся с Даррасом приветственным рукопожатием. Сейчас Аттик выглядел более устрашающим, чем когда Каншель видел его в последний раз. Его доспех был залит ихором, опален, местами расколот. Слуга слышал, что сервомоторы доспеха жужжат громче обычного, а время от времени раздавался еще и прерывистый скрежет. Урон ничуть не замедлил Аттика, но выдрал из него чуть ли не последние крупицы человечности. Капитан стал самоуправляющимся оружием, отвлекающимся от убийства лишь для того, чтобы найти новую цель.

Аттик встал перед Эрефрен — воплощение силы металла и воплощение прозрения. Плоть с ее жалкими ограничениями для них обоих давно утратила всякий смысл. Каншель вздрогнул, чувствуя собственную никчемность во вселенной, где только такие создания, как Эрефрен и Аттик, что-то значили. Он отчаянно цеплялся за божественность Императора — наивысшую из истин, единственную, что значила больше той величественной и пугающей нечеловечности, что он видел сейчас перед собой.

Космический десантник заговорил с астропатом.

— Нас ждет большая работа.

— Тогда пора приступать.

Снаружи приближался шум ожесточенной битвы и тяжелых шагов. Настал час последних свершений.

Глава 22

ВОСКРЕШЕНИЕ. К БАШНЕ. СВИДЕТЕЛЬ

Аттик не ожидал увидеть кого-то из слуг легиона живыми. Он и представить не мог, чтобы смертным удалось прожить хотя бы несколько минут на обновленном Пифосе. Он кивнул Танауре, в то время как уцелевшие воины его роты выстраивались кольцом вокруг Эрефрен.

— Хорошая работа, — похвалил капитан слугу.

— Император защищает, — ответила та.

Аттик промолчал. Вопиющее пренебрежение Агнессы к Имперской Истине сейчас не разозлило его, а разочаровало. Он посмотрел на Каншеля и увидел в его глазах то же пламенное рвение. Суеверия давали им обоим силы для борьбы. Капитан отвернулся, чувствуя отвращение к их слабости и к тому, что заблуждения служили смертным надежной опорой.

Аттик возглавил построение. Островок спокойствия вокруг обломков «Железного пламени» неумолимо сужался. Демоны и ящеры не прекращали своего безумного танца, но было очевидно, что время передышки истекает. Гигантам, связанным борьбой с крупнейшими демонами, оставались считанные шаги до разбившегося штурмового катера. У Аттика сложилось лишь обрывочное впечатление об этих монстрах варпа. Они вышли из шахты еще тогда, когда Железные Руки только прорывались через руины, и до сих пор маячили огромными тенями вдалеке. Но было в этих чудовищах нечто, отличающее их от остальных, помимо колоссальных размеров. Их движения выдавали единение механики с извращенностью порожденной варпом не-жизни. Аттик ощутил тень отдаленного родства, но решительно отверг ее.

Он решил не всматриваться пристально в эти тени. Для него здесь не было никакого полезного знания. Единственное, что имело значение — истребление всего, что стояло на пути его последнего наступления.

— Вперед! — крикнул капитан.