Проклятие рода

Щелканов сильно дернул себя за бороду, ему до чертиков надоело сидеть с иноземцами, возить их, кормами обеспечивать.

- Если государю скажем про то, как Священное Писание толмачили на греческий, по семь десятков толковников, он нас тут и сгноит вместе с ними. Давай, Иван Михайлович, скажем, мол попы оказались несведущи, опричь одного расторопного, а за одним особо надзирать и не след?

Висковатый обдумал предложение своего дьяка и согласился. Наступили дни томительного ожидания царского решения. Шрове принесли очередную книгу Тита Ливия, и пасторы по-прежнему за него работали, правда, не так быстро, косясь на Щелканова. Зато бывший ратман разошелся, даже покрикивать стал на них. Неожиданно пришли два стрельца и приказали Веттерману идти с ними.

- К царю тебя велено. – прозвучал краткий ответ на его расспросы.

Иоанн Васильевич стоял у окна своей палаты, то ли задумавшись, то ли что-то на дворе разглядывая.

- Государь! – Веттерман склонился в поклоне, но царь заговорил, стоя спиной к нему:

- Знаешь, ли поп, где ад расположен?

Веттерман замешкался от столь неожиданного вопроса – не его ли сейчас туда отведут, но справился с волнением, стал отвечать, тщательно подбирая слова:

- Ад, государь, расположен в земных недрах и похож на воронку, вершина которой центр земли, да и всей вселенной. Воронка сия, распадается на девять кругов, в каждом сидят те, кому что назначено – от грехов их. Каждый круг отделен от другого скалой. Чем тяжелее грех, тем ниже, тем страшнее наказание…

- В земных недрах, говоришь… - Усмехнулся Иоанн, так и стоя спиной к пастору. – Нет! – Обернулся резко, взглядом словно ожег. – Не под землей ад, на земле. Вот здесь он сидит! – Ткнул кулаком себя в грудь и повторил. – Здесь. В душе он человечьей. И покуда не изгоним его изо всех, не будет мне покоя. На себя грехи все возьму, пусть токмо в моей душе адово пламя бушует. Господь даст сил – потушу, егда время придет, ибо Он мне сие великое дело доверил. А ты, поп, несешь про какие-то недра земные… - Взор царя потух, он опять отвернулся к окну. – Ступай на все четыре стороны, поп. Этим и одариваю тебя. Хоть одну службу ты мне, но сослужил. В Ригу поедешь, к дочери?

Веттерман поразился осведомленности царя, но промолчал, ожидая, что еще скажет царь.

- Велю выдать тебе подорожную, дабы заставы проехал. Ступай! – И зло добавил, словно хлестнул на прощание. – Разбегаетесь, яко тараканы.

Иоганн поклонился и выскользнул из царевой палаты.

И снова лошади, повозки, радость предстоящей встречи с дочерью и мысли-воспоминания о царской Либерее. Иоганн многое бы отдал за счастье в другом месте и при других условиях насладиться чтением того, что он видел, держал в руках. Ах, если б он был молод… Ныне же остались одни воспоминания и незабываемые ощущения собственных прикосновений к бесценным переплетам и тому, что хранилось внутри на тончайших страницах. Великие авторы и великие сочинения. Веттерман покачивался в повозке и в уме перечислял: «История» Полибия, Аристофановы комедии, «Песни» Пиндара …

Глава 10. Шведские страсти.

Катарина - вдовствующая королева, тридцати одного года от роду, она же мачеха для всего многочисленного потомства, что оставил после себя ее покойный муж Густав. Мачеха! Самой смешно! Король Эрик старше ее на два года, остальные пасынки и падчерицы, они же двоюродные братья и сестры, можно сказать ровесники вдовствующей королевы или чуть младше – родная тетка Катарины покойная королева Маргарет рожала почти ежегодно, что и свело ее, в конце концов, в могилу. Общих детей с Густавом у Катарины не было.

О такой ли судьбе мечтала семнадцатилетняя Катарина, когда внезапно в поместье родителей объявился овдовевший Густав и тоном, не терпящим возражений, объявил, что берет девушку в жены. Ее мать Брита лишь всплеснула руками – года не минуло после смерти родной сестры, и теперь король хочет жениться на племяннице покойной. Причина столь странного выбора короля была вполне объяснима. После смерти королевы Маргарет опеку над многочисленным потомством короля, кто не достиг еще совершеннолетия, разделили ее сестры – Брита Стенбок и Марта Стуре. Густав часто посещал их родовые гнезда, а значит успел обратить внимание на юную Катарину. Недаром в последнее время он зачастил именно к Стенбокам. Но ведь он приходился девушке двоюродным дедом! Представить Густава в роли отца или отчима еще куда ни шло, но мужа… это слишком!