Проклятие Саана

– Самое лучшее. И молока сейчас свежего принесу.

От оглушительного вопля малявки я поморщился, после чего ссадил девчонку на пол, взял ее за руку и, кинув на ощетинившегося оборотня насмешливый взгляд, спокойно направился к выходу.

– Р-р-р! – прилетело мне вслед яростное.

О! Значит, мы наконец-то заговорили?

– Извини, я тебя не понимаю.

– Р-р-р-р!

Хм. Мне показалось или это больше походит на предупреждение?

– Пока, собачка-а-а, – помахала ему ручкой Ли, а потом вырвалась, закрутилась на месте, напевая что-то себе под нос. Наконец снова расхохоталась, юркнула куда-то в сторону и в мгновение ока исчезла в темноте.

– Да уж… – хмыкнул я, прикидывая, где бы добыть обещанное печенье и молоко. Да и одежку надо бы какую-то поискать, а то у меня довольно холодно, а на малявке платьице совсем короткое, да и на ногах всего лишь сандалии, в которых в горах точно делать нечего.

К счастью, к тому времени, как я добрался до лаборатории и отыскал азартно ищущую сладости Ли, в пещере сработал еще один индивидуальный портал, и из него вывалился встревоженный Нардис.

– Вильгельм! Нужна твоя помощь! У Лу ребенка украли!

– Вот этого ребенка? – ткнул я пальцем в застывшую у стены малявку.

– А… э-э…

У Нардиса при виде живой и невредимой девчонки случился кратковременный ступор. Но потом он подметил торчащий у нее из кулачка артефакт, убедился, что соплячка жива и здорова, после чего метнулся через все помещение, сграбастал Ли на руки, достал из кармана переговорник и, пробормотав короткое: «Спасибо», под оглушительный девчоночий визг куда-то умчался.

«Ну, и ладно, – подумал я, поднимая опрокинутый стеллаж, к которому с разных сторон подбежали костяные паучки. – Значит, за печеньем не пойду. Хотя нет – пойду. Если малявка такая же предприимчивая, как ее мать, значит, скоро опять пожалует в гости».

* * *

Я как в воду глядел. Не успело стемнеть, как в лаборатории снова раздался хлопок, а следом и оглушительный вопль:

– Вилли-и-и! Ты где?!

Я отложил расчеты, встал из-за стола и, выглянув в коридор, без всякого удивления обнаружил переминающуюся на холодном полу малявку. Причем на этот раз она была почти раздета – вместо платья на ушлой пигалице виднелась лишь искусно вышитая ночная рубашка, вместо косичек на голове красовался пышный колтун, а на ногах даже тапок не было, так что девчонка оказалась на камнях совсем босой.

– Ты чего кричишь? – поинтересовался я, даже не подумав зажечь свет.

Но мелкой это не мешало. Обернувшись на голос, она сначала испуганно присела, а потом щелкнула пальчиками, и над ее головой зажегся крохотный магический светлячок.

– Я вернулась покормить твою собачку, – заявила она, вытащив из-за спины увесистый мешок. – Собачкам нельзя быть голодными. Они от этого звереют.

– Это верно, – не стал отрицать я. – Но маленьких девочек к голодным собачкам не пускают. Разве тебя мама этому не учила?

Ли машинально потерла ладошкой попу.

– Учила. Но собачку все равно жалко, поэтому я снова стащила амулет и пришла.

– А мама на этот раз его куда от тебя спрятала? – полюбопытствовал я.

– Не знаю. Не видела.

– Но он все равно к тебе прилетел?

Ли гордо вздернула нос.

– Да. Я великая колдунья!

– Еще бы, – скептически хмыкнул я, оглядев помятую рубашку.

Потом все-таки сходил за сапогами, заставил мелкую в них влезть, накинул ей на плечи теплый халат, и вот в таком виде мы и отправились кормить собачку.

Мрон, который, до этого полдня метался по клетке и злобно ревел, при нашем появлении замер. Сначала недоверчиво оглядел невредимую девчонку. Потом с подозрением взглянул на меня. И только после этого его ноздри дрогнули – он явно учуял запах еды, однако виду постарался не подать.

– Вот, это тебе. – С трудом дотащив свою ношу до решетки, Ли без малейшего труда протиснулась внутрь, а вот мешок, как следовало ожидать, застрял. – Я нашу кухню ограбила, но там еды еще много, так что никто не пострадал.

Я сдержал рвущийся наружу смешок при виде того, как малявка с пыхтением и сопением пыталась затащить в клетку толстопузый мешок. Но потом она все-таки догадалась пнуть его сапогом, внутри что-то хлюпнуло, чавкнуло, а Ли с воплем упала, когда ее ноша высвободилась и чувствительно хлестнула ее завязками по лицу.

– Фу!.. Фу!.. – замахала она руками, даже не заметив, что мрон прямо на лету цапнул ее зубами за рубаху и аккуратно поставил на пол.

Сапоги при этом, естественно, свалились, порванная клыками рубашка начала расползаться по швам. Однако Ли было не до этого, потому что оборотень в довершение всего старательно ее обнюхал и осторожно лизнул в нос.

Отмахнувшись от него, как от досадной помехи, она босиком кинулась к мешку и, развязав завязки, вывалила на пол целую кучу снеди. Жареное мясо, половина курицы, румяные яблоки, зеленый лук…

– На, ешь.

Решительно подвинув все это богатство под нос оборотню, Ли запрыгала по холодному полу в сторону потерянных сапог.

– И не стыдно тебе, а? – бросил я мрону, заметив, что девчонка мигом перепачкала ножки. – Развел грязищу, понимаешь… И сам в ней вывалялся, как поросенок, и леди вон перемазал.