Проклятие Шалиона

Кэсерил бросился к дверям, рыча:

– Что тут, во имя Бастарда, происходит?! Как вы осмелились поднять руку на священных птиц?

Один из гвардейцев направил на него меч.

– Назад, лорд Кэсерил! Вам нельзя входить! У нас приказ принца!

Губы Кэсерила побелели от ярости, он оттолкнул меч замотанной в плащ рукой и вырвал его у баосийца.

– Отдай сюда, дурак! – Он бросил меч на камни возле гвардейцев Зангра и Палли, побледневшего от ужаса при виде того, как его безоружный друг бросился на клинок. Меч с лязгом упал, и Фойкс наступил на него ногой и прижал своим внушительным весом, хмуро оглядываясь по сторонам. Кэсерил повернулся ко второму баосийцу, опустившему меч. Тот, пятясь, быстро прокричал:

– Кастиллар, мы делаем это, чтобы защитить жизнь рея Орико!

– Делаете что? Орико там? О чем это вы?

Кошачий рык, донесшийся изнутри и перешедший в вой и стон, заставил Кэсерила развернуться. Он предоставил растерянных баосийцев гвардейцам Зангра, приободрившимся и почувствовавшим силу, и бросился в темный коридор зверинца.

Старый немой грум стоял, согнувшись, на коленях, из его рта вырывались путающие, похожие на вой звуки. Он прижимал к лицу руки без больших пальцев, из-под них тонкой струйкой текла кровь. На звук шагов Кэсерила он поднял голову; испачканный кровью его рот скривился, и он снова застонал. Бегом миновав клетки с медведями, Кэсерил заметил две неподвижные туши с торчавшими из мокрого от крови меха стрелами. Дверь клетки с веллами была распахнута, животные лежали на желтой соломе, глядя в пространство широко раскрытыми застывшими глазами. У них были перерезаны горла.

В конце коридора он увидел принца Тейдеса, который поднимался на ноги над распростертым телом пятнистой кошки. Принц оттолкнулся от земли окровавленным мечом и оперся на него, тяжело дыша. Он дико и возбужденно озирался. Тень нависала над ним, как полуночная грозовая туча. Увидев Кэсерила, он свирепо оскалился.

– Ха! – выкрикнул он.

Капитан баосийцев выглянул из птичника, заметив приближение Кэсерила. В руке его еще была зажата маленькая пестрая птичка со свернутой шейкой. Кучки разноцветных перьев – мертвые и умирающие птицы всех размеров – усеивали пол клетки; некоторые еще беспомощно трепыхались.

– Остановитесь, кастиллар… – начал капитан.

Но слова застыли у него на устах, когда Кэсерил схватил его за тунику и сильным рывком швырнул на пол, под ноги бежавшего позади Палли. Тот бормотал на ходу:

– Бастард плачет. Бастард плачет…

Палли всегда бормотал эти слова в бою, когда меч его без устали поднимался и опускался на вражеские головы, а дыхания на крик уже не хватало. Кэсерил отлично помнил это по Готоргету.

– Взять его, – бросил Кэсерил через плечо и зашагал к Тейдесу.

Тейдес встретил взгляд Кэсерила, вздернув подбородок.

– Вы не можете остановить меня – я сделал это! Я спас рея!

– Что-что-что?… – Кэсерил был настолько потрясен и пребывал в такой ярости, что не мог даже подобрать подходящие слова. – Глупый мальчишка! Это же безумие – это… это… – Он развел руки в стороны и потряс ими.

Тейдес подался к нему, сверкая зубами в торжествующей улыбке.

– Я разрушил проклятие, черную магию, которая делала Орико больным! Она исходила от этих адских животных. То был коварный дар из Рокнара, чтобы медленно отравить рея. И мы убили рокнарского шпиона… я думаю… – Тейдес с некоторым сомнением оглянулся назад.

Только тогда Кэсерил заметил на полу в глубине коридора еще одно тело. Умегат лежал на боку, столь же неподвижный, как его птицы и веллы. Трупики песчаных лисов валялись неподалеку. Кэсерил не заметил его с самого начала, потому что белое сияние исчезло. Мертв? Застонав, он бросился к Умегату и упал на колени рядом. Слева голова была рассечена, растрепанные, бронзовые с сединой волосы – в запекшейся крови. Кожа была серой, но из раны еще сочилась кровь, значит…

– Он еще дышит? – спросил Тейдес, выглядывая из-за плеча Кэсерила. – Капитан ударил его рукояткой меча, когда он не захотел дать нам дорогу.

– Глупый, глупый, глупый мальчишка!

– Вовсе нет! Это он за всем стоял! – Тейдес кивнул в сторону Умегата. – Рокнарский колдун, посланный иссушить и убить Орико.

Кэсерил сжал зубы.

– Умегат – настоятель храма. Посланный волей Бастарда заботиться о священных животных, данных богом, чтобы сохранять жизнь Орико. И если ты не убил его – то это единственный твой удачный поступок. – Слабое дыхание Умегата стало прерывистым, руки и тело были холодны, как у трупа. Но он дышал.

– Нет… – Тейдес покачал головой. – Вы ошибаетесь, этого не может быть… – но героический энтузиазм на его лице впервые сменился сомнением.

Кэсерил поднялся на ноги, Тейдес немного отступил. Повернувшись к Палли, который – благословение богам – оказался за спиной, Кэсерил обнаружил рядом с ним Ферду. Молодой человек ошеломленно оглядывался по сторонам. Палли по крайней мере мог оказать первую помощь раненым.

– Палли, будь за старшего, осмотри раненых грумов, за этим пригляди особенно, – и он указал на угасшее тело Умегата. – Возможно, у него проломлен череп. Ферда!

– Да, милорд?

Форма Ферды должна была служить ему пропуском в храм.