Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

– Да, да! Все, как вы захотите, – проговорил он, запинаясь на каждом слове. – Все в вашей воле, моя дорогая.

Жанна присела на постели.

– Дайте мне немного денег и отпустите на все четыре стороны. Умоляю, не посылайте за мной ваших слуг, чтобы они проследили, куда я иду! Если я замечу слежку, вы никогда меня больше не увидите. Поверьте, граф, я уже большая девочка и знаю, что делаю. Только так я смогу спасти себе жизнь и не подвергнуть вас опасности.

Она видела, как поник Гастон, явно рассчитывавший на другой ответ. Но как порядочный человек, он уже не мог отказать.

– Хорошо, я дам денег и отпущу вас. Никто не станет следить за вами. – Он вздохнул. – Вы свободны, дорогая графиня. Если вам не захочется возвращаться ко мне, я все пойму и не обижусь. Никто не может насильно привязать к себе человека и рассчитывать на искренность чувств. Такая жизнь не нужна и мне. – Он поерзал на стуле. – Когда вы намерены покинуть мой дом?

Жанна закрыла глаза. Ей было жалко этого человека, но иначе она не могла поступить.

– Чем скорее, тем лучше, – проговорила она еле слышно. – Думаю, завтра.

Он кивнул.

– Я все для вас приготовлю.

Гастон вышел из комнаты гостьи, даже не взглянув на графиню.

«Это хороший знак, – подумала женщина. – Значит, если что, он не будет сильно тосковать».

Она спустилась к обеду, проверяя свои силы, потом прошлась по саду и поняла, что завтра сможет преодолеть необходимое ей расстояние и обойтись без чьей-либо помощи. Теперь ей долго придется рассчитывать только на себя. Если все получится так, как она задумала, в дальнейшем… в дальнейшем она постарается сделать Гастона одним из счастливейших людей на земле. А пока… Завтра утром она покинет гостеприимный дом и отправится в никуда.

Старый Крым, 2017

Утром их разбудил яркий солнечный луч, проглядывавший сквозь закрытые шторы, и Юля бодро вскочила с кровати и потянулась.

– Вставай, лежебока. – Она наклонилась над Сергеем, моргавшим спросонья, и поцеловала его в нос. – Любимый, уже половина девятого. Нужно успеть позавтракать – и бегом к Филиппу Артемьевичу. Мне кажется, он очень обязательный человек. Подождет пятнадцать минут и уйдет.

– Ты права, – кивнул Плотников и потер глаза. – Иди в душ и не задерживайся. Я следом.

– Не задержусь. – Девушка скользнула в ванную комнату, и вскоре зашумела вода. Сергей вышел на балкон в ожидании своей очереди, с удовольствием вдохнув утренний весенний воздух. Солнце, еще не раскаленное, но уже проснувшееся, посылало горячие лучи остывшей за ночь земле, сверкая тысячами разноцветных капель росы на слабеньких травинках, на цветах, на крышах. Наглый воробей, прогуливаясь по перилам почти у самого носа капитана, озорно поглядывал на него бусинкой-глазом.

– Нет ничего, приятель, – с сожалением произнес Сергей и оглянулся. Юля уже стояла у зеркала и расчесывала влажные волосы. Плотников любил наблюдать, как она это делала, медленно, с чувством, и спутанная копна падала на плечики ровными прядями. Он отмечал про себя, что этим искусством владеют многие женщины, а мужчины никогда тщательно не расчесываются, лишь скребут гребешком по коже. Девушка перехватила его взгляд и рассмеялась:

– Ну чего смотришь?

– До чего ты хороша, моя душа! – пропел молодой человек и попытался чмокнуть ее в нос, но Юля отстранилась и шутливо стукнула его по плечу:

– Иди в ванную.