Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

– Анька хотела слишком много, однозначно, – признался убийца. – И я не оставляю свидетелей. Мне вовсе не улыбалось, чтобы мой фоторобот украшал стенды полиции. А что касается Лили… – он на секунду задумался, словно сожалея, но только на секунду, – она слишком назойливо стала предлагать узаконить наши отношения. С ней надо было кончать. Однозначно. Тем более когда я убедился, что Лилька не может быть мне полезной. Она не знала, где у отца тайник. А у меня, признаюсь, не хватило мозгов его вычислить. Вы это сделали, поздравляю. И тогда я решил, что нужно просто вам не мешать, и вы сами приведете меня к тайнику. Видите, я оказался прав, хотя до этого можно было додуматься раньше и оставить наркошу и училку в живых. Однозначно.

Юля вдруг вскрикнула и дернула плечом.

– Помнишь, – лихорадочно зашептала она, прижавшись к Сергею, – я говорила, что мне знаком голос. Я узнала его. Это Толик, сын Колесова.

Кровь отлила от лица Плотникова:

– Георгия Ивановича, сына нашего начальника?

– Да, – возбужденно закивала девушка. – Это его любимое словечко – однозначно.

– Ребята! – Толик снова колотил по камню. – Мы не обсудили условия.

Юля приникла к камню:

– Толечка! Я не верю своим ушам! Мы всегда были с тобой хорошими друзьями. Отпусти нас. Ты всегда прекрасно относился и к моему деду. Он завещал мне вернуть драгоценности в могилу. И я сделаю это.

За камнем послышалось шипение.

– Ты дура! – вдруг истошно завопил Анатолий. – Непроходимая! Я отправил твоего ненаглядного деда на тот свет, чтобы завладеть картой. А ты предлагаешь отказаться от всего. Дура, дура! – Он в ярости бил камень.

– Ты мучил моего деда… – На Юлю было страшно смотреть. Она побледнела как полотно, глаза сузились. Разгневанная, девушка сейчас напоминала Медею, узнавшую о предательстве Ясона: волосы рассыпались по плечам, глаза сверкали холодным блеском вечных льдов. – Как ты мог… Он любил тебя как сына. Сколько времени ты проводил в нашем доме! Твои родители часто оставляли тебя ночевать у нас, и дед с бабушкой читали нам книжки, рассказывали сказки. И после всего этого у тебя поднялась на него рука… Боже мой, какой же ты все-таки негодяй!

– Ладно, ладно, – отмахнулся Анатолий. – Побереги силы, они тебе пригодятся. Все же сидеть в пещере со спертым воздухом долгое время – сомнительное удовольствие.

– Если мы выйдем и отдадим карту, ты нас убьешь, – процедила Юля. – Все равно убьешь, хотя и обещал оставить в живых. Ты одержимый, маньяк!

– Разумеется, я вас убью, – согласился Колесов. – Но только от вас зависит, какой смертью вы предпочтете умереть. Быстрой, от пистолетного выстрела, или долгой и мучительной.

– Как ты узнал о карте? – поинтересовался Сергей. Он не мог придумать ничего лучшего, кроме как тянуть время, хотя и не представлял, зачем это нужно.

– Это вышло случайно. – Анатолию доставляло удовольствие вести беседу, чувствовать себя хозяином положения. – Да, я часто оставался ночевать у Юльки. Однажды к твоему деду (это было лет пятнадцать назад), который вовсе не был белым и пушистым, каким ты хочешь его выставить, пришел человек. Его звали Станислав Михайлович Пономаренко. Я знаю, что его имя говорит вам о многом, но кое-чего вы не знаете. Матвей Петрович пригласил его в свой кабинет. Сначала они разговаривали тихо, а потом Пономаренко начал орать, и я приник к двери от любопытства. Станислав Михайлович просил какие-то бриллианты, говорил, что бог не дал им с женой детей, и когда она умерла, он чувствовал себя самым несчастным и самым одиноким человеком на свете. Но оказалось, что это не так. Любовница, с которой у него была многолетняя связь, родила ему сына, но сказала об этом только сейчас – она не хотела разбивать его семью. Сейчас сыну двадцать пять, и он очень болен – у него лейкемия. К счастью, можно сделать операцию по пересадке костного мозга за границей, чтобы его спасти. Но нужны большие деньги. И он просит Матвея, своего друга, разрешить ему воспользоваться бриллиантами. Хотя бы одним, даже один камень способен спасти его сына. Как ты думаешь, что ответил ему, своему старому товарищу, твой ненаглядный дед?

Юля опустила голову. Она догадывалась, какой ответ дал Матвей Петрович. Но почему? Чем он мотивировал отказ? Анатолий словно прочитал ее мысли.

– Как ты понимаешь, он отказал, сославшись на то, что они до сих пор под колпаком, только уже ФСБ. Бредово звучит, правда? Готов поспорить, что Матвей Петрович сам мечтал прикарманить бриллианты, чтобы обеспечить свою семью. Вы наверняка задавались вопросом, кто же шестой человек, хранящий обрывок открытки? Откуда он взялся, если эмгэбешников было всего пять? Правильно, это призрак. Твой дедушка заграбастал два обрывка, один из которых отдал твоему папаше. А своему боевому товарищу он ничего не дал. Судя по тому, что Пономаренко сейчас умирает в доме престарелых в совершенном одиночестве, его ребенок не выжил. И смерть парня на совести Матвея Петровича. Однозначно.

Девушка нервно сжимала и разжимала пальцы.

– Этого не может быть, я не верю, – шептала она. – Он не мог так поступить.