Проклятое сердце (ЛП)

— Это замечательно! Я… — я прерываю себя на полуслове. Не раздумывая, я собиралась сказать, что у меня тоже есть сын.

— Что? — спрашивает Аида. Ее проницательные серые глаза изучают мое лицо. Я слишком хорошо помню, какая она умная и проницательная.

— Я просто хотела сказать, как я рада за тебя. Я уверена, что твоя… семья, должно быть, так взволнована.

Это первый раз, когда я упоминаю Данте, пусть и косвенно.

Аида по-прежнему внимательно смотрит на меня, слегка склонив голову набок.

— Так и есть, — мягко говорит она. — Все они.

Зная любопытство Аиды, я удивлена, что она еще не спросила меня о Данте. Ее сдержанность, вероятно, не является хорошим знаком. Это значит, что она знает, что между нами все еще не все в порядке.

— О, — говорит Каллум. — А вот и Ри.

Я прослеживаю его взгляд и вижу Риону Гриффин, входящую в комнату, одетую в потрясающее кобальтовое платье. Платье скромное, с длинными рукавами, но оно идеально облегает ее фигуру. Этот насыщенный синий цвет на фоне ее кремовой кожи и ярких волос гораздо привлекательнее, чем любое количество обнаженной плоти.

И, конечно же, Данте следует в дюжине футов позади нее. Мое сердце взлетает вверх, как перепелка, выскочившая из кустов. Так же быстро стрела пронзает его, когда суровый взгляд Данте скользит по мне, как будто меня там вообще нет.

Интересно, пришли ли они с Рионой вместе? Они, должно быть, прибыли в одно и то же время.

Я чувствую, как Аида наблюдает за мной, следя за моей реакцией на ее брата. Хотела бы я сохранить свое лицо таким же неподвижным и каменным, как у Данте.

— Ну давай же! — резко говорит Аида, хватая меня за руку. — Пойдем поздороваемся!

У меня нет выбора. Она тащит меня к Данте с удивительно сильной хваткой для кого-то, кто меньше меня и уже носит в себе другого человека.

Она практически толкает меня прямо к нему, говоря:

— Эй, братик! Это я — твоя единственная сестра. Просто хотела показать тебе, что я жива, раз уж ты забыл меня проверить.

— Я видел, как Кэл утащил тебя со сцены, — хрипло говорит Данте.

Он не смотрит на меня. Но я чувствую напряжение между нами — сильное и наэлектризованное. От него волосы встают дыбом на затылке. Я боюсь, что он повернется ко мне лицом. И все же я терпеть не могу, когда он игнорирует меня.

— Ты помнишь нашу подругу Симону, не так ли? — говорит Аида.

— Аида, — говорит Данте таким низким рычанием, что это больше похоже на вибрацию. — Прекрати страдать херней.

Аида игнорирует его.

— Симона как раз говорила, как сильно ей нравится эта песня и как она хочет потанцевать. Почему бы тебе не пригласить ее на танец, старший брат?

Я не знаю, как у нее хватило смелости сказать это, преграждая ему путь, в то время как Данте выглядит достаточно сердитым, чтобы одним движением руки убрать ее со своего пути.

Он переводит свой взгляд на меня, как будто я действительно сказала, что мне нужен партнер по танцам.

Я пытаюсь пробормотать отрицание, в то время как Аида говорит прямо надо мной.

— Давайте! Я знаю, ты помнишь, как танцевать, Данте.

К моему удивлению и без моего согласия, Данте кладет свою огромную руку мне на талию и тянет меня на танцпол. Это первый раз за девять лет, когда он прикоснулся ко мне. Я чувствую тепло его руки через тонкий материал моего платья. Чувствую мозоли на его ладони.

Я помню, какой он сильный. Как легко ему было поставить меня в нужное положение.

Но он никогда не был таким жестким раньше. С тем же успехом я могла бы танцевать со статуей. Мы никак не соприкасаемся, не считая того, что одной рукой он держит мою ладонь, а другой придерживает меня за талию. Он смотрит прямо перед собой, поверх моего плеча. Его рот выглядит мрачным и сердитым.

Это пытка — быть так близко к нему, но при этом иметь так много пространства между нами.

Я не могу этого вынести. Я не могу вынести его ненависть.

Я пытаюсь придумать, что сказать — что угодно. Все, о чем я думаю, кажется нелепым.

Как твои дела?

Чем занимался все эти дни?

Как поживает твоя семья?

Данте кажется таким же озадаченным. Или предпочитает тишину. Песня играет меланхолично и медленно.

Не думаю, что он собирается заговорить со мной — мы закончим этот танец в тишине, а затем разойдемся.

Затем, словно слова причиняют ему боль, Данте говорит:

— Тебе действительно нравится эта песня?

— Не знаю, — шепчу я.

Я была слишком напряжена, чтобы даже обратить на нее внимание. Теперь я смотрю на сцену.

Девушка тихо поет в микрофон. Песня простая, с легким мотивом кантри. Ее голос низкий и чистый, перекрывает звуки акустической гитары. Она насвистывает бридж, поджимая губы и издавая звук, похожий на пение лесного жаворонка.

July — Noah Cyrus

— Песня называется «July», — говорит Данте.

Мы познакомились в июле. Я не знаю, хочет ли он напомнить мне об этом, или просто ведет светскую беседу, потому что больше ничего не хочет мне говорить.

Моя грудь горит, как будто я пробежала мили, а не танцевала медленный танец.