Прóклятое золото Колымы

Вот, Дмитрий Александрович, что дала мне жизнь. Естественно, возникает вопрос: за что всё это? За какое преступление? Сколько я ни спрашивал, доказывал, кто я, но на меня кричали офицеры. В прошлой жизни своей испытал много, но всё то прошлое было ничтожеством перед всем тем, что я пережил здесь. За что, за что всё это? Так, стороной я слышал, что меня обвиняли, будто я красноармеец, будто я комиссар. Моя ссылка к моим документам их нисколько не убеждала. Впоследствии, когда я получил некоторую свободу, меня заставили работать: ковать лошадей, исправлять ружья, автомобили. Отношение всех окружающих стало хорошее, и даже комендант штаба обещал освободить совсем. В таком положении я остаюсь и в настоящее время. И вот теперь, униженный душой и телом, не знаю, что делать. Хотел бежать – поймают, расстреляют, что и было в точно таком случае на днях с пленным. Я полагаю, что я скоро получу свободу. Так вот как, Дмитрий Александрович, судьба скрутила меня. Хотел я написать Евгению Михайловичу, да не знаю его точного адреса. Скажите ему, что со мной было. Может быть, увидимся, тогда расскажу, как восстанавливалось государство Российское на этой войне. За два месяца я уже изучил всё.

Ну, до свиданья, жму руки.

Ваш И. Шитиков.

В своих записях об отце выпускник ДВПИ профессор Вадим Мацкевич, сын Дмитрия Александровича, упоминает об этом письме в связи с тем, что И. Шитиков способствовал освобождению отца, арестованного в 1922 г. после занятия Владивостока Красной армией. Видимо, И. Шитиков после всего пережитого твёрдо встал на позицию большевиков и занимал довольно высокую должность, если его ходатайства хватило, чтобы освободить из-под ареста офицера Белой армии в таком высоком чине, как капитан 1-го ранга.

Ещё раз фамилию Шитикова я обнаружил, просматривая перечень литературы по кораблестроению. В 1995 г. в издательстве «Наука» в Москве вышла в свет книга «Кораблестроение в СССР в годы Великой Отечественной войны». Среди её авторов был Е.А. Шитиков, вице-адмирал, участник Великой Отечественной войны.

В документах, переданных семьёй В.Д. Мацкевича, были его воспоминания, которые приводятся ниже с сохранением стиля и орфографии автора:

На склоне лет моих (мне сейчас уже 78!) возникла мысль: а что будет известно о предках наших моим правнучкам Ташеньке и Светочке? Кто были их далёкие прапрадед и прапрабабушка?

Кто, как не я, сможет оставить им памятные сведения, которые храню ещё в памяти я, и которые быстро «зарастут мхом забвения» после моего ухода? «Река времён в своём стремлении уносит все дела людей!»

Ещё одним обстоятельством, побудившим меня написать картину жизни Д.А. и М.С., было неожиданное открытие приблизительного места захоронения праха Д.А. и сведений о дате его кончины, полученные через Инночку (мою младшую племянницу) в мае 1989 г.

Итак, вот что я помню о своих незабвенных родителях или что услышал от других, хотя всё это и далеко не бесспорно.

Папа родился в 1880 году 26 июня (9 июля нов. ст.) в Феодосии в семье штабс-капитана 52-го Виленского пехотного полка Александра Дмитриевича Мацкевича и его супруги Юлии Васильевны. Отец Александра Дмитриевича – Дмитрий Спиридонович Мацкевич – был землемером в Феодосии. По воспоминаниям тётки Валерии Александровны, он был старым, больным человеком, нелюдимым. Жил в семье А.Д., занимая комнату наверху. Дети мало общались со старым дедушкой, вскоре он умер. Семья А.Д. жила весьма бедно, снимая квартиру в глубине двора, в доме художника Айвазовского. Я был в музее Айвазовского в 1931 г. и видел во дворе этот дом.

Всего было 6 детей, по старшинству: Александр, Дмитрий, Валерия, Ипполит, Пётр и Инна. Жили крайне бедно, частично об этом свидетельствует завещание их деда Народы Николая Петровича, копию которого см. в моих бумагах от 30 мая 1890 года. В гимназию приходилось ходить в одной паре ботинок – Шуре и Мите поочерёдно. Главным добытчиком являлась энергичная мама – Юлия Васильевна. Её энергию унаследовали и Митя, и тётя Лера и мой кузен Женя Богданов. Дед А.Д. был очень добрый, но безвольный человек. Штабс-капитан чин был очень малый. К тому же он пил, постоянно оставляя семью без средств, и страшно переживал это. Он закончил жизнь в больнице г. Вильно от белой горячки. Туда увезла его Юлия Васильевна перед Первой Мировой войной. Родственные связи см.

Жизнь детей Мацкевичей в провинциальной Феодосии была хоть и материально тяжёлой, но привольной. Папа всегда вспоминал с удовольствием Чёрное море (отлично плавал), товарищескую обстановку в гимназии, шалости и вольные забавы в маленьком городке. Бабушка старалась сделать мальчиков военными, чтобы обеспечить государственное обеспечение.

Шура – в Михайловское артиллерийское (его исключили потом, т. к. вероятно, плохо успевал). Он закончил позже Никитский ботанический сад, получив звание учёного виноградаря и работал на этом поприще после революции в Б… (г. Ор…ев).