Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Впрочем, еще в одном «военном деле» Пушкину принять участие довелось, и об этом он, как раз не таясь, рассказал. Полковник Анреп ошибочно предположил наличие на одной из гор турецкого отряда в 3000 человек и с эскадроном Уланского полка поскакал туда. Раевский послал подкрепление, за которым увязался Пушкин (потому что он «почитал себя прикомандированным к Нижегородскому полку»). «Проехав верст 20, въехали мы в деревню и увидели несколько отставших уланов, которые, спешась, с обнаженными саблями преследовали нескольких кур». Один из селян растолковал, что полковика Анрепа они всего лишь просили вернуть им 3000 волов, угнанных турками несколько дней назад…

На этом военные подвиги А.С. Пушкина на той Кавказской войне были закончены. Что за «гордость» и что за «все основания», на которых, по мнению Прилепина, поэт написал про преследование им османов и привезенную нагайку – не очень понятно. Хотя, конечно, тот же граф Паскевич подарил ему на память турецкую саблю и Пушкин ее хранил «памятником моего странствования вослед блестящего героя по завоеванным пустыням Армении». То есть сам Пушкин в очерке о поездке довольно правдиво и скромно насчет своих «трофеев» говорит. Ну а стихи и их лирический-героический герой – это уже совсем, совсем другое дело.

Казалось бы, при чем тут писатель Дегтев, о котором сейчас пойдет речь?

И кто это вообще такой?

Напомню читателям. В недавний свой визит в славный город Воронеж писатель и публицист Захар Прилепин в присущей ему характерной манере рубанул с плеча: один ваш земляк, дорогие воронежцы, никто и звать его никак, к народу и культуре народной никакого отношения не имеет и через десяток лет о нем никто и не вспомнит. Это он о воронежском самородке Юрии Клинских (Хое). А вот другой ваш земляк, писатель земли русской и русский же офицер – достоин места в русской культуре и мемориальной доски на стене дома. Это про некоего Вячеслава Дегтева, мастера заунывной провинциальной прозы, почившего в 2005 году и никому, разумеется, неизвестного.

Между прочим, совершенно зря неизвестного. И если писатель это был откровенно бездарный, в чем каждый может убедиться, полистав его беспомощные тексты (а два-три более-менее удавшихся рассказа – это, извините, маловато для места в пантеоне русской культуры), то вот человеком Дегтев был весьма примечательным. Прилепин его называет «замечательным и удивительным», но тут уж кому как.

Понимая, что проза Дегтева «не фонтан» и подобна подгнившим мясным отходам, мясник-Прилепин пытается завернуть ее в газетку патриотической направленности и всучить задорого:

«Значимость Дегтева в мире идеальных весов конечно выше, потому что в мире блядства и продажи всего он оставался русским офицером, повторявшим и тогда «это вам за пацанов» и «работайте братья». У Дегтева будет своя строчка в истории русский литературы. И это до фига. Потому что ничего более важного нет у нас».

Ну что ж, подумал я. Ну раз так. Ну раз такой стойкий офицер. Ну раз «за пацанов» и «работайте братья»…

Я люблю героических людей. Люблю изучать их биографии. Тот же Пушкин для меня – безусловный герой, несмотря на его идиотские пьяные скачки. В конце концов, важен дух – а уж этого у Пушкина было вдоволь. Да, Пушкин не служил, но – рвался в армию, писал прошения. Просился в гусары, дважды на войну собирался. В итоге в обход царского соизволения поехал самовольно, душа звала – и брата навестить, и войну посмотреть.

Поэтому я с интересом принялся изучать биографию русского офицера Вячеслава Дегтева, по совместительству с офицерством – еще и писателя.

Я узнал названия хуторков и деревень, где прошло его детство. Узнал профессию его отца (кузнец) и чем любил он сам в детстве заниматься (ловить рыбу). Узнал о его непростой личной жизни и проблемах с алиментами, узнал имя сына, узнал об убранстве его квартиры и о состоянии его библиотеки (скудная, одна полочка с собственными книгами и случайным набором из нескольких других). Узнал, где его отпевали и как хоронили. Узнал о его скверном характере, узнал о его отношении к земляку Бунину (Бунин, по Дегтеву, «нудная бездарность»). Узнал список его всяких междусобойных премий. Одного не смог узнать – славного военно-офицерского прошлого этого писателя. Не считать же за такое учебу в ДОСААФе – это единственный известный «военный» факт биографии Дегтева (со временем переросший в титул «летчик-истребитель», но где летал, куда летал, когда летал – полная неизвестность). Известно и то, что служить после ДОСААФа Дегтев не пожелал.

Пушкин писал прошения в гусары. Дегтев, служа в пожарной охране (сутки-трое) тоже писал прошения о присвоении ему офицерского звания. По свидетельству его товарища по службе: