Проклятые поэты

Отсутствие датированных рукописей и журнальных публикаций большей части стихов, вошедших в книгу, оставляет огромный простор для измышлений литературоведов – поэтому значительную часть индустрии бодлероведения представляют попытки расставить вехи в становлении рукописи «Цветов Зла». Сюда же стоит отнести сенсационные работы о находках написанных Бодлером стихов, изданных под именами его друзей – Эрнеста Прарона и Александра Прива д’Англемона.

С Прароном Бодлер познакомился в конце 1840 года в Париже, когда группа молодых литераторов, в которую входили также Ле Вавассёр, Дозон и Шеневьер, объединилась в писательскую коммуну «Норманская школа». Эрнест Прарон оказался плохим поэтом, но великолепным организатором: в 1843 году он стимулировал издание коллективного сборника «Стихов», в который должны были войти написанные к тому времени произведения Бодлера. К сожалению, Шарль в последний момент отказался, тем самым лишив нас возможности узнать, каким был его стихотворный «корпус» этого времени. По словам Прарона, оспариваемым большинством исследователей, уже тогда, в 1843 году, рукопись Бодлера, предназначенная для опубликования в совместном сборнике, носила название «Цветов Зла».

Значительную часть коллективного сборника заняли опусы самого Прарона, в архиве которого сохранились фрагменты сочиненной совместно с Бодлером трагедии «Идеалюс». Почему Бодлер, принимавший активное участие в деятельности дебютирующих поэтов, отказался от публикации своих стихов в 1843 году? Достоверного ответа мы не знаем; большинство бодлероведов считает, что он не пожелал компрометировать себя, публикуя свои стихи среди посредственных опытов своих друзей. Странным является то, что после издания «Стихов» Прарон, завершив образование в Париже, вернулся в Пикардию и больше никогда не возвращался к «шалостям юности»[38]. Лишь спустя десятилетие он вспомнит, что некогда вращался среди начинающих литераторов Парижа и опубликует этюд «О некоторых новых писателях», который, по слухам, весьма не понравился Бодлеру содержащимися в нем укорами и поучениями в его адрес. Так или иначе, в 1843-м или 1852-м, но пути друзей юности разошлись, говорили даже о размолвке. Правда, сам Прарон в переписке с Жаком Крепэ, издавшем в 1887 году полное собрание сочинений Бодлера, утверждал, что их отношения никогда не портились.

Эта история получила детективное продолжение спустя три четверти века. В 1929 году, двадцать лет спустя после смерти ставшего знаменитым Эрнеста Прарона, Жюль Муке опубликовал сенсационную книгу «Найденные стихи Бодлера», в которой доказывал, что большая часть прароновских произведений, вошедших в коллективный сборник «Стихи» 1843 года, принадлежит перу… Бодлера. Хотя аргументация Жюля Муке желала быть более основательной, многие бодлероведы приняли эту версию и даже предложили включить 21 миниатюру прароновского цикла в наследие великого поэта (в виде приложения к «Цветам Зла» или в рубрику «Стихи разных лет, не вошедшие в „Цветы Зла“». В дальнейшем, когда страсти несколько поутихли, Джеймс Воллас, усомнившись в «качестве» ряда приписываемых Бодлеру стихов «цикла Прарона», убедительно аргументировал, что плагиат действительно имел место, но лишь в отношении к двум миниатюрам – «Дождливый день» и «Над гробовой доской», причем в последней Бодлеру принадлежит только 30 строк, а остальные написаны Прароном. Так или иначе, плагиат действительно имел место и вполне мог стать причиной размолвки между прежними друзьями.

История еще одного плагиата связана с уже упомянутым именем д’Англемона, личности в высшей степени экстравагантной и экзотической. Мулат и выходец с островов французских колоний, дальний предтеча наших «футуристов действия» и художников современного поп-арта, Александр Прива декларировал, что не пишет стихов «из принципа», но воплощает искусство своим поведением в жизни. Тем не менее, вопреки своему принципу, дабы доказать друзьям, что он – поэт, Прива уговорил Бодлера оказать ему содействие в этом предприятии. Бодлер такое согласие дал, и вскоре в трех номерах «Ль’Артиста» появились сонеты «Мадам де Бери», «Ивонне Пен-Моор» и «Апрель», подписанные именем д’Англемона, но принадлежащие… Бодлеру. Естественно, в «Цветы Зла» поэт их не включил…

* * *