Проклятые поэты

Однако интимные отношения продлились всего 12 дней: уже 31 августа Бодлер пишет Аполлонии письмо, из которого та делает жестокий, но единственно возможный вывод: «Вы меня не любите». Вряд ли тут была чья-либо персональная вина (во всяком случае, г-жа Сабатье была искренне удивлена и огорчена столь неожиданным разрывом с человеком, которого позже она назвала «единственным грехом» в своей жизни) – просто Бодлеру, давно уже травмированному чувственностью Жанны и грезившему об ангелоподобной «идеальной подруге», следовало помнить совет своего друга Флобера: «Не прикасайтесь к идолам, их позолота остается у вас на пальцах».

Любовь к Аполлонии не помешала его увлечению «женщиной с зелеными глазами», пышнотелой и пышноволосой актрисой Мари Добрен.

И все ж сильней всего отрава глаз зеленых,
   Твоих отрава глаз,
Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз,
   Стремился к ним в мечтах бессонных
И в горькой глубине изнемогал и гас.

«Твой взор загадочный, как будто увлажнен…»

Твой взор загадочный, как будто увлажнен.
Кто скажет, синий ли, зеленый, серый он?
Он то мечтателен, то нежен, то жесток,
То пуст, как небеса, рассеян иль глубок.

Ты словно колдовство тех долгих белых дней,

Когда в дремотной мгле душа грустит сильней,
И нервы взвинчены, и набегает вдруг,
Будя заснувший ум, таинственный недуг.

Порой прекрасна ты, как кругозор земной

Под солнцем осени, смягченным пеленой,
Как дали под дождем, когда их глубина
Лучом встревоженных небес озарена!

О, в этом климате, пленяющем навек, —

В опасной женщине, – приму ль я первый снег,
И наслаждения острей стекла и льда
Найду ли в зимние, в ночные холода?

«Люблю ловить в твоих медлительных очах…»

Люблю ловить в твоих медлительных очах
Луч нежно-тающий и сладостно-зеленый;
Но нынче бросил я и ложе и очаг,
В светило пышное и отблеск волн влюбленный.

Но ты люби меня, как нежная сестра,

Как мать, своей душой в прощении безмерной;
Как пышной осени закатная игра,
Согрей дыханьем грудь и лаской эфемерной:
Последний долг пред тем, кого уж жаждет гроб!

Дай мне, впивая луч осенний, пожелтелый,

Мечтать, к твоим ногам прижав холодный лоб,
И призрак летних дней оплакать знойно-белый.

С Мари Добрен Шарль познакомился в 1847 году и семью годами позже вступил в интимную связь, которая, однако, длилась недолго: Мари предпочла ему Банвиля, любовная связь с которым оказалась более прочной. Как актриса Мари дебютировала в театрах Монмартра и Порт Сен-Мартэн, где выступала в водевилях и феериях. Она потрясла Бодлера в роли «златокудрой красавицы» в одноименной пьесе, о которой Бодлер напишет в «Непоправимом»:

Иногда я вижу в декорации дешевого театрика, оглушенного медью оркестра, фею, зажигающую в небе ада чудодейственную зарю. Существо, сотканное из света золота и газа, побеждающее огромного Сатану; однако сердце мое – театр, где всегда ожидаешь, и всегда тщетно, явление крылатого Существа…