Проклятые поэты

В то же время холодность любимой женщины способствует спиритуализации вожделений Бодлера, превращая их в «сладострастия». Он, как мы видели, стремится к такому удовольствию, которое было бы умерено и смягчено духом. Речь идет о так называемых прикосновениях. В письме к Мари Добрен Бодлер как раз и предвкушает подобное наслаждение: он будет молча вожделеть к ней, окутает ее своим желанием с ног до головы, но сделает это лишь на расстоянии, так что она ничего не почувствует и даже ничего не заметит:

Вы не можете воспрепятствовать моей мысли блуждать возле ваших прекрасных – о, столь прекрасных! – рук, ваших глаз, в которых сосредоточена вся ваша жизнь, всего вашего обожаемого тела.

Мне представляется, что Ж.-П. Сартр сильно преувеличил любовный эгоцентризм Бодлера, относящегося к партнерше только как к предмету наслаждения или ледяной глыбе:

Бодлер – человек, вступавший в отношения лишь с самим собой; он остался таким же одиноким, как и мастурбирующий ребенок; его сладострастие не стало источником какого-либо внешнего события, он никому ничего не дал, он занимался любовью с ледяной глыбой. Хватило одной ночи, чтобы Председательница потеряла любовника, и причина в том, что она не сумела остаться ледяной, оказалась слишком чувственной и слишком пылкой.

В конце концов, эгоизм наличествует в каждой любви, и у Бодлера его не больше, чем у его женщин… Тем более я не могу согласиться с бесконечными и безосновательными «рассусоливаниями» автора «Тошноты» о «глубинах» интимной жизни нашего героя, если о чем и свидетельствующими, то о склонности «аналитика» к «подглядыванию в щелку»: