Проклятые поэты

В размытой синеве, неярко и нещадно
Сияет солнца свет, похожи на костры
Кусты осенних роз в тугих объятьях ветра,
И воздух чист и свеж, как поцелуй сестры.

Покинув свой престол в нетронутом эфире,

Природа, в доброте и прелести своей,
Склонилась над людьми, мятежнейшими в мире,
Изменчивейшими из всех ее детей.

Чтобы каймой плаща – куском самой вселенной —

Пот отереть со лбов, угрюмых, как свинец,
Чтобы вдохнуть покой души своей нетленной
В разброд и суету забывчивых сердец.

Сегодня наконец мы на земле как дома.

От зол и от обид освобождает нас
Все, что открылось нам в просторах окоема.
Уймемся. Помолчим. Настал раздумья час.

«Над прошлогоднею травой…»

Над прошлогоднею травой
Гуляет ветер вихревой,
И снег на солнце и ветру,
Звеня, смерзается в кору.
Но крепнет дух лесов и льдов,
Поет простор на сто ладов,
И в дымных селах день за днем
Всё веселей горят огнем
Колокола и флюгера.
Пора, душа моя, пора!
О, как чудесно одному
Брести в редеющем дыму!
В дорогу! Что глядеть назад!
Остыл очаг – остался чад.
Весна сурова, но сладка
И вся – как весть издалека,
Что миновали холода
И Бог терпенья и труда
Нас не забыл. Так помолись —
И в путь. Надежды заждались!

«Она прелестна в свете нежном…»

Она прелестна в свете нежном
Весны шестнадцатой своей
Чистосердечьем безмятежным
Еще невинных детских дней.

Пушкин – да! Верлен – нет!

Потом ложусь я спать, и, наподобье Бога,
Сплю, и во сне опять поэзией живу,
И создаю во сне не то, что наяву, —
Слагаю мудрые, глубокие творенья,
Где нет фальшивых нот, где дышит
             вдохновенье,
Стихи, сулящие открыть мне славы храм,
Стихи, что не могу я вспомнить по утрам.

Стихи, за которые оклевещут

Всю эту ночь – до гроба не забуду —
Я к твоему прислушивался сну —
И вдруг постиг, услышав тишину,
Как пусто все, как мертвенно повсюду.

Любовь моя! Тебе, такому чуду, —

Как первоцвету, жить одну весну!
О темный страх, в котором я тону!..
Усни, мой друг. Я спать уже не буду.

О бедная любовь, как ты хрупка!

Глядится смерть из сонного зрачка —
И вздох похож на смертное удушье.

О, сонный смех, в котором тайно скрыт

Тот роковой, тот жуткий смех навзрыд…
Очнись, молю! Скажи – бессмертны души?

Жизнь

Мне встретился рыцарь Несчастье, что скачет и
    ночью, и днем,
В молчаньи, под тяжким забралом; он сердце
    пронзил мне копьем.

Соловей