Проклятые поэты

Той порою, когда колокольного звона
Золотую струю принимает заря
И кидает ребенку, что в гуще паслёна
С херувимом резвится позадь алтаря,

Звонаря задевает крылами ворона,
Что внимает латыни из уст звонаря,
Оседлавшего камень, подобие трона,
На веревке истлевшей высоко паря.

Это я! Среди ночи, стесненный желаньем,
Я напрасно звоню, Идеалы будя,
И трепещут бумажные ленты дождя,
И доносится голос глухим завываньем!

Но однажды все это наскучит и мне:
Я с веревкой на шее пойду к Сатане.

В первой части стихотворения «Звонарь» поэт рассказывает о звонаре, который звонит без устали в колокол и до которого еле доносится снизу пение молитв, а сверху – звон колокола. Его окружают птицы, разбуженные звуком колокола, которые носятся вокруг него. Во второй части сонета речь идет о поэте, с которым сравнивается здесь звонарь, причем элементы первого образа (звонарь) переходят и во второй образ (поэт), как бы накладываясь на него. Поэт имеет дело не с колоколом, а с идеалом. Его окружают не птицы, а грехи, но у грехов имеется «оперение», как будто это птицы.

Имманентное развитие образа, протекающее через цепь психологических ассоциаций, становится почти обязательным в стихотворениях «последней манеры», где это развитие образует как бы верхний план стихотворения, наложенный на его реальный план, основательно деформируя и затрудняя восприятие всего стихотворения. Верхний план уже не отделен от реального и композиционно. Он сопровождает и деформирует нижний план на протяжении всего стихотворения, существуя и развиваясь параллельно восприятию лирическим героем реальных явлений.

Основная идея Малларме – синтез: науки, искусства, мистики – гегелевского панлогизма, фихтевского субъективизма, бёмевского мистицизма – идеи и символа, философии и эстетики, сокровенного переживания и математической точности. При всем том – полное отрешение от реальности.