Проклятые убийцы

– Я ничегошеньки не понимаю! – оправдывался Пустыня, ёрзая на стуле.

– Неужели ты тайный шпион, подосланный заговорщиками, чтобы следить за мной? – ужаснулся Калигула.

Однако тревога в группе была приятной. Она увеличивала их важность, выдвигала в главные роли и привносила хоть какие-то впечатления.

– Что ты от нас скрываешь? – пододвинул свой стул Анубис.

Вслед за ним то же самое проделали и Сальери с Калигулой, заключая организатора в круг.

– Я ничего не скрываю, клянусь! Для меня это такая же неожиданность, как и для вас! Я не помню, что бы составлял этот текст! Это какая-то подстава! Ловушка! – уверял Пустыня, мотая башкой.

Отчего-то Анубис вспомнил, что в детстве, изучая энциклопедии, узнал, что колибри – эти яркие махонькие пташки – способны развивать скорость до семидесяти девяти километров в час. Так вот, паника Пустыни передавалась со скоростью колибри. Наверное, именно ей заразиться легче всего. И они заразились.

– Ты замышляешь подсыпать в чай отраву и расчленить нас! – с неизвестно откуда взявшейся уверенностью изрёк Калигула. Видимо, он всегда готовился к худшему и на лучшее не надеялся. – То-то я чувствую расслабление желудка! То-то ты постоянно вертишься в кухне! – развивал он идею. Несчастный ипохондрик. Помешанный себялюбец.

– Что ты?! Зачем?! – искренне удивился Пустыня. – Я смятён не меньше вашего!

– Артист погорелого театра! Вы только поглядите на него! – сверкнул глазами Калигула, радостный, что имеет честь не только допрашивать, но и пытать заговорщика. Оказывать давление. Сводить с ума.

– Может быть, попробуем во всём разобраться? – предложил Анубис, робко почёсывая лопатку. – Ну, сверим почерк. Исследуем записку внимательней…

– Вот ещё! – словно ножницами, отчекрыжил Калигула. – Этот лжец только того и добивается! Хочет нас спутать, сбить с толку. А ты, хитрая шакалья морда, неужели предаёшь меня? Да ещё перебегая на сторону этого лицемера? – прищурился император.

– Нет, мой повелитель, – поспешно выпалил Анубис, боясь стать вторым козлом отпущения.

С Калигулой его связывали узы взаимопомощи, и он не мог их порвать. Этакая стратегия. Всегда нужно иметь надёжный тыл. Запасной аэродром. Хотя можно ли положиться на расфуфыренного нарцисса? Эгоиста и гордеца?

– Неужели? – презрительно скривился нарцисс, но его усмешку перебил хриплый бас грома. Все вжали головы в плечи и плотно сомкнули веки, будто защищаясь от пыли. Когда рокотание улеглось, осторожно выпрямились и зашушукались вновь. Калигула незаметно подкрался к пёсьей морде и затараторил о том, как лучше поймать Пустыню в плен. – У меня с собой припасены бинты. Как только мрак хлынет в комнату, бросайся на этого шпиона. Поможешь мне его связать, – проинструктировал его император.

На самом деле, Анубису не хотелось рыть яму Пустыне, но противостоять авторитету не мог. Парнишка привык исполнять чужую волю и потому не сумел отказать.

И в комнату хлынул мрак.

Анубис как по свистку метнулся к их лидеру и сгрёб того в охапку. Надул тугие мышцы рук, сжимая и чуть ли не душа бедолагу, пока Калигула трещал бинтами. Вскоре антисептические верёвки крепко стянули запястья гитариста, словно тот был ожившей мумией.

– Вы чего? Отвалите! – брыкался тот, но Анубис словно впал в ступор с оцепенением, какому свойственна полная обездвиженность. Тотальное напряжение. Безукоризненная хватка.

– Молодец, дорогуша! – похвалил его Калигула, хлопая в ладоши, точно стряхивал лишний тальк.

– Что, чёрт дери, происходит? – гаркнул из темноты Сальери, ища телефон.

– Мы связали без пяти минут преступника. Теперь он не причинит нам вреда, – ответил удовлетворённый император.

Анубису казалось, что он только что разминировал бомбу. Неуместная гордость затопила его горячим жидким шоколадом.

– Но я безобидный! – изгибался на полу Пустыня, подражая какой-нибудь змее.

Только он забыл, что имеет право хранить молчание. Что любое слово может быть использовано против него.

– Врёт и не краснеет! – ахнул Калигула, хотя не мог разглядеть даже очертания тела, не говоря уже о румянце, заливавшем щёки парня.

– И что дальше? – прошелестел голос Жиголо.

– Засунем его куда-нибудь, – не колебался Калигула. Он явно не походил на математический маятник. Или пружинный.

– Чего? – долетело снизу.

– Поднимайте его! – скомандовал император, и Бог с писателем, как плоскогубцы, сжали ключицы Пустыни, приводя его в сидячее положение. Затем Анубис перекинул парня через плечо так, что задница Пустыни и его лицо оказались на одном уровне. – Вот так. Осторожненько, – металась вокруг него фиолетовая кочка волос.

Затем кочка отперла дверцу шкафа и сделала пригласительный жест, мол, добро пожаловать, чувствуйте себя как дома. Анубис покорно усадил Пустыню в деревянный прямоугольник и со скрипом захлопнул дверь.

Побег

Как люди злы! Как жизнь нелепа и груба!

– Поль Верлен

Пустыня обомлел от того, насколько непоправимо и неуклонно на него обрушился абсолютный пиздец.

Пустыня зажмурил то, что находилось под бровями, но лучше от этого не стало.

Пустыню зашнуровали, словно ботинок. Поношенную кроссовку. Стоптанную кеду.