Проклятые вечностью (СИ)

– Они молчат потому, что знают: кара заслужена, – пояснил Ван Хелсинг, ступая вперед. Тлетворный запах горелой плоти ударил в ноздри, заставляя тошнотворный ком подступить к горлу. Тряхнув головой, чтобы отвлечься, Гэбриэл продолжил: - Чистилище – темница для тех, кто на самом деле раскаивается в своих поступках. Они по собственной воле платят такую цену за избавление от грехов, ибо огонь выжигает из них скверну.

— Даже не знаю, что страшнее: это или ад! — проговорила вампирша, не решаясь последовать примеру Гэбриэла. Причина была проста: вампир, прошедший кровавое крещение был истинным воплощением греха. Пройти по этой дороге, означало заживо сжечь собственную душу.

— Но почему одни вынуждены быть здесь, а другие в преисподней? — проговорила Анна.

— Потому что грешники ада раскаиваются только из-за тяжести наказания. Не будь его — не было бы и покаяния, — проговорил граф, понимая какой тяжелый путь предстоит пройти ему. — Сколько времени может занять подъем?

Ван Хелсинг озадаченно посмотрел вверх, пытаясь найти слова утешения для своих спутников, но в голову не пришло ничего, кроме правды.

— Я думаю, что скорость подъема экспоненциальна тяжести греха, — проговорил охотник.

— Другими словами: чем больше грехов, тем дольше подъем! — обреченно выдохнул граф. — Проще было остаться в аду. И все же… сколько?

— Одни на это тратят несколько минут, другие — вечность! — ответил Гэбриэл. — Но учитывая то, что наш черед еще не пришел, я думаю, что мы сможем воспользоваться правом льготного подъема.

— Это как? — произнесла Селин, наблюдая за мужчиной, оступившимся о пылающую ступеньку и покатившимся вниз. Пролетев несколько пролетов, его придержала девушка, облаченная в тогу черного огня.

Помогая ему подняться, она опустилась на ступеньку, но потом, пожертвовав собой, стала подниматься быстрее.

— По тропе Серафимов, объятой ангельским огнем. Ей пользуются лишь хранители. Надсмотрщики чистилища, если можно так сказать. Простым смертным эта дорога неведома.

— И чем она отличается от этой? — поинтересовался граф.

— Жарит сильнее, — нервно ухмыльнулся Ван Хелсинг. — Зато путь значительно короче.

— Знаешь, я предпочитаю мясо с кровью, — усмехнулся вампир, устремив свой взгляд к самой вершине горы, наблюдая за женщиной, которая, почти добравшись до заветной цели, поскользнулась и полетела вниз, начиная свой подъем с самого начала.

— Боюсь, у нас нет времени на то, чтобы удовлетворять твои пищевые предпочтения, — фыркнул охотник.

— А дальше что? — не удержалась принцесса, вставая между мужчинами.

— Для каждого свое: одни по лестнице из света поднимаются на небеса, где их ждет вечная благодать, другие, как многие поколения твоих предков, — он многозначительно посмотрел на Анну, — ожидают высшей справедливости в камерах.

— Выходит, я встречусь с ними? — в страхе произнесла она, склонившись под тяжестью этой истины. Больше всего она страшилась осуждения своих родных, и судьба, в насмешку, забросила ее на нескончаемые просторы Чистилища.

— Это вполне вероятно! — кивнул Ван Хелсинг.

— Я не могу… не пойду, — заливаясь слезами, шептала она, отступая к краю обрыва. — Они не простят… не простят.

— Анна, — проговорил вампир, обхватив ее плечи. — Сейчас выбора у тебя нет. Ты должна!

— Нет! — искоса поглядывая в темные воды океана Бытия, твердила Анна. Если бы граф вовремя не подхватил ее, девушка бросилась бы в эту пучину, навсегда поглотившую ее душу.

— Анна, от судьбы не уйдешь! — прошипел вампир, хватая принцессу за руку.

— Он прав, — подтвердил охотник. — Теперь иного пути для нас нет.

Обойдя гору, они остановились около небольшой тропы, уходящей вниз. Каменистая змейка пылала золотым пламенем, таким жарким, что даже находясь в полусотне метров от него, они чувствовали нестерпимый зной, заставляющий кожу дымиться.

— Там кто-то есть! — прошептала Селин, глядя на вырисовывающийся из огня ангельский силуэт.

— Этот путь хранят ангелы. На другом конце нас встретит Адониэль! — проговорил Ван Хелсинг.

— Знаете, — вмешался в разговор граф, — Я не настолько раскаиваюсь в содеянном, чтобы туда пойти!

— Пойдешь сам или тебе придать ускорение? — фыркнул охотник.

— Ты, видимо, находишь свои остроты чертовски смешными! — отозвался граф, ступая в очищающее пламя.

— Помните, — раздался за спиной голос Ван Хелсинга, — физической боли здесь не существует, чтобы вы не видели — это лишь иллюзия. Страдания выпадают на долю души, а она уже экранирует их на тела.