Проклятые вечностью (СИ)

— Ненавижу, яд ненависти течет по моей жизни, словно кровь по венам. Я ненавижу Валерия за то, что он сделал, и в том, что произошло с Вами, его вины ничуть не меньше, чем моей, ибо грехи отцов — бремя детей! Все мы стали заложниками собственных ошибок и собственных страстей, замкнув круг пороков. Все, что ты любила в пепел сожгла именно ненависть, обоюдная, не стоит вешать все грехи на меня! Однако если тебе не терпится отдать свою жизнь ради слепой веры в ложные постулаты, что ж, я тебе помогу, — проговорил он, практически касаясь губами ее щеки.

— Ты – Дьявол во плоти! Из—за тебя я никогда не смогу соединиться с моими родными, вернуться назад… — прошептала она.

На эти слова мужчина ничего не ответил. Близость ее тела дурманила его сознание, а аромат кожи сводил с ума. Но сильнее всего поражало другое — несмотря на все случившееся, каждая ее клеточка была наполнена жизнью, которая еще теплилась в душе Анны, поддерживая тлеющий уголек, остановивший ее на перепутье между мирами. Она не была мертва, как он, как Алира или Виктор. Ее кровь притягивала вампира и одновременно пробуждала в нем жажду жизни. Находясь рядом с ней, Дракула впервые за многие века хотел стать живым, толком не понимая природу этого спонтанного желания, зародившегося в недрах его души.

— Ты сама сожгла за собой все мосты, — после продолжительного молчания, прошептал он. — Как говорят: лучше знакомый Дьявол, чем незнакомый. Мир изменился, вернуться назад невозможно, и единственное, что тебе остается – это идти дальше и не оглядываться на тех, кто остался за спиной. Иногда лучшее, что мы можем сделать – начать все сначала.

Их губы уже практически соприкасались, грозя обрушить их грешные тела в бездну порока. Анна сама не понимала того, что происходило с ней в этот момент. Его колдовской голос кружил ей голову своими лукавыми посулами, заставляя в тайне желать его прикосновений и тут же страшиться собственных желаний. Девушка чувствовала ту незримую мощь, которая исходила от его тела, заполняя каждую клеточку ее естества. Этот миг открыл Анне настоящую картину грехопадения, ведь именно сейчас она, подобно Еве, соблазненной коварными речами, была готова последовать на край земли за своим искусителем, переступить порог дозволенного, чтобы попробовать запретный плод.

— «Господь Всемогущий, молю, охрани меня от его чар», — подумала она в то мгновение, когда их губы слились воедино – это было далеко не невинное прикосновение неопытного юноши, это был властный поцелуй мужчины, не страшащегося обнажить свои истинные желания. Подчиняя принцессу своей воле, он наслаждался ее страхом и смятением, напоминая воина, водрузившего собственное знамя над сраженной крепостью.

Анна машинально сомкнула руку на серебряном распятии, к которому она всегда прикладывалась в особенно трудные минуты, но в этот раз вместо привычного облегчения оно подарило ей лишь огненный поцелуй, наградивший ее очередным ожогом. Издав отчаянный крик, девушка осела на пол, закрыв лицо руками.

— Полна скверны, — прошептала она. — Даже Бог отвернулся от меня, ибо отныне я не достойна его покровительства. Мне век не искупить свои грехи, навязанная тобою вечность слишком дорого обходится.

— Нет ни искупления, ни отпущения грехов, запомни эту истину, — проговорил он, — ибо грех не имеет цены. Его нельзя выкупить обратно, пока не будет выкуплено назад само время, а повернуть его вспять невозможно.

— Замолчи, — вскричала она, чувствуя, как глаза заволакивает пелена слез.

— Не велика потеря! Я открою тебе тайну – твоего Бога никогда не было с тобой рядом! В противном случае разве он позволил бы всему этому свершиться? — не скрывая торжества в голосе, проговорил вампир.

— Довольно, — пропищала она, испуганно потирая глаза, которые заволокла кровавая пелена. — Что… что это такое?

По щекам потекли жгущие струйки, оставляя после себя тонкие красные дорожки, смыкающиеся на подбородке. Прикоснувшись кончиками пальцев к мокрой щеке, она отстраненно посмотрела на свою ладонь, на которой остался кровавый след.

— Это слезы, — коротко ответил он, отирая шелковым платком ее щеки.

— Мертвым чужды человеческие эмоции. Они не проливают слез, — будто не слыша его слов, проговорила она, растирая между пальцев липкую жидкость, но секунду спустя ее будто поразила молния. — Вампиры тоже плачут? И ты? — с изумлением спросила она, поднимая на него глаза.

— Нет, мне не приходилось, — коротко ответил он, а потом после некоторых размышлений добавил: — Вампиры плачут кровавыми слезами. Кровью, насильно отобранной у невинных людей, невинных душ, унесенных смертью.

И вновь вспомнив о том, кем она стала, Анна свирепо посмотрела в сторону стоящего поодаль Дракулы.

— Какое же ты чудовище! Безжалостный монстр, — взбешено выкрикнула она, поднимаясь на ноги.