Проклятый дом

— Говорят, что в нее шаровая молния стукнулась. Потому как гореть начало с самого интересного места — с фронтона. Он хоть и крашеный, но попробуй-ка подожги его чем-нибудь…

— А что, гроза была?

— Потом началась… Да пожар бы потушили, если бы не одно интересное дело. Сам я не видел, рассказывают, что от других знаю. Вот когда соседи увидели, что фронтон горит, то сразу отбили замок и полезли на чердак, чтоб рушить фронтон вниз. А там, говорят, ящик с песком был. Стали из ящика песок на огонь кидать, и что ты думаешь? Тут песок сам собой подымается, и вылазит оттуда баба. Живая…

— Зомби… — сказал Академик.

— Да. Ну, конечно, все и посыпались с чердака. И сейчас еще некоторые сидят по домам и зубами от страха лязгают. Так и сгорела дача. Но это еще не все. Теперь по поселку ходит Матрос и собирает вещи, что народ вынес из пожара. Говорят, что некоторые сами обратно отнесли…

— А случайно не видели: папочка такая, из красной кожи…

— А ты сходи на пожарище. Там много чего валяется…

Я так и сделал, сходил на пожарище. Папочки я там не нашел, хотя вещей, и правда, валялось немало. Лежал там и подсвечник, с которым я когда-то обследовал дом. Не знаю для чего, но я прихватил этот подсвечник с собой. И вот с тех пор мне все кажется, что кто-то за мной наблюдает. Хотите, покажу? — спросил меня Евгений Павлович.

— Так вы его с собой везете?

— Да.

— Зачем?

— Сам не знаю… Ладно, скажу: для опыта. Если Матрос существует, он должен появиться.

— Зачем это вам?

— От скуки, наверное… Так показать?

— Не надо. Может, и в самом деле этот Матрос существует, но мне с ним встречаться неохота. Что это за станция? Интересно, сколько мы здесь будем стоять?

— Двадцать минут. Я здесь часто езжу. Вы не хотите выйти подышать?

— Нет, я, пожалуй, буду спать.

— Ну, а я схожу. Сумку возьму, чтобы она вас не смущала. Так вы поверили в Матроса? Плюньте, наврал я вам все.

И Евгений Павлович вышел. Я стал задремывать, как вдруг поезд тронулся и пошел. Я открыл глаза, моего попутчика в купе не было, часы мои показывали, что поезд тронулся раньше положенного на десять минут. Но он не успел набрать ход, как вздрогнул весь и резко остановился. Какой-то шум послышался за окном, по вагону побежали люди, громко что-то восклицая. Я оделся и тоже вышел из вагона. У четвертого вагона волновалась плотная кучка людей. Подойдя к ней, я услышал: «Насмерть… упал… нет, толкнули…» Рядом, согнувшись пополам, раскачивалась женщина, ее рвало. Я влез в кучку и протиснулся к центру ее. В центре лежал человек, вернее, половина его: в серых штанах и альпинистских башмаках. Вторая половина была растерта и разбрызгана под вагоном. У башмаков валялась знакомая мне сумка, видно было, что она совершенно пуста.

БОСОРКАНЬ

— Да ну ее к черту, эту политику! Давайте лучше анекдоты рассказывать. Или страшные истории… О! Давайте рассказывать страшные истории. Ведь с каждым из нас случалось что-нибудь этакое таинственное и необъяснимое. Случалось?

— Случалось… — согласились все.

— Отлично! Так давайте расскажем по очереди самые таинственные случаи из своей жизни. Кстати, может выясниться, что ничего таинственного в этих случаях нет. Будем рассказывать?

— Будем, — согласились все. И Максим Петрович согласился, и Стелла Даниловна, его жена, согласилась, и даже моя жена, дура, сделала то же самое, хотя что она там могла рассказать! Самый таинственный случай был с ней в прошлом году в Америке, когда она ездила туда на неделю от своего института. В одном супермаркете она увидела автомат, который выдавал колготки. Выдавал он колготки бесплатно, сделано это было для тех, у кого с этой частью туалета случилось несчастье при ходьбе по магазину. «Совершенно бесплатно!» — повторяла моя жена целый год, вконец ошарашенная необъяснимым фактом. Впрочем, здесь я отвлекся и пока отвлекался, Стелла Даниловна уже приготовилась рассказывать свою историю. Но у меня есть еще пауза, и она годится для необходимого объяснения: Стелла Даниловна — врач-нарколог, Максим Петрович — простой инженер, моя жена — дура, даже имени ее не хочу называть, сам я называюсь Иван Стеклянищев, ничего другого о себе, из скромности, говорить не буду. Мы дружим домами, ходим друг к другу в гости; сегодня гости они.

— Я буду рассказывать за себя и за мужа, — начала Стелла Даниловна. — Эта история случилась с нами прошлым летом. Вы помните, что прошлым летом на море было страшно ехать, и мы решили поехать к нашей бабке…

— У меня есть бабка на Украине, живет в страшной глуши, в Полесье… — объяснил Максим Петрович.

— Я никогда там не была… — продолжила Стелла Даниловна. — Правда, глухомань там страшная. Но мне все понравилось: и лес, и воздух тамошний, и речка… Только эта странная история испортила нам отпуск. Однажды ночью раздается стук в окно, мы все просыпаемся, бабка отодвигает занавеску и говорит: «Это Мыкола. Тоби чого, Мыкола?» — Максик, я правильно по-украински?

— Говори лучше по-русски.