Проклятый король и я

— Что касается дога и пажа — я тоже так считаю, а вот мой глава безопасности дело другое. Гройцер злопамятен. Боюсь, наших соседей ждут большие неприятности. По крайней мере, цены на соль для них я подниму в несколько раз, продажу артефактов закроем вовсе. Пусть посидят без тепла и света зимой, подумают о своём поведении. А если бы вы помогли решить вопрос с питанием, и мы бы не зависели от поставок продуктов из Алении, то…

Я вздохнула с облегчением — по крайней мере, Стефан не собирался приказывать брать оленей штурмом — уже хорошо. Но и оставаться в должниках и жертвах нельзя, ибо слабого сожрут. Это даже я понимала.

— То есть нападение было спланировано таким образом, чтобы потом не объяснять невесте, откуда погибшие? — уточнила я, пытаясь выстроить причинно-следственную связь событий.

Что-то ускользало от моего пристального внимания. Что-то, что никак не давало покоя…

— Именно, — вздохнул король. — Они неплохо изучили Злату и прекрасно понимают — если между нами будет стоять кровь, то заветного «да» они от неё ни за что не получат.

— И вы всё равно настаиваете на помолвке и замужестве принцессы?

— Я не хочу потерять дочь, — король потёр виски́, стянул с себя берет, осторожно положил его на стол.

В свете камина блеснули зубцы на короне — одновременно хищно и жалобно…

«Дошло наконец» — подумала я про себя, тихо, чтобы не спугнуть благие мысли, что поселились в царственном отцовском сознании.

— Вопрос теперь в том, как найти Злату. Я не чувствую её, когда она птица, и это многое осложняет.

Я прислушалась. Ветер за стеной выл так… тоскливо. Мне вдруг представилась маленькая, глупая, напуганная птичка. Она замерзала, упрямо не возвращаясь домой.

— Не чувствуете? — переспросила я короля.

— Нет. Совершенно не чувствую. Поисковая магия не работает.

— Здесь нужна другая, — уверенно заявила я, — Ваше величество, пожалуйста, подождите меня здесь.

Я пулей метнулась наверх — как была, босиком и в ночной рубашке. Первым делом вбежала в спальню и переоделась. Потом тихонько пробралась к Патрику.

Мальчишка спал с улыбкой на лице, мопс сладко посапывал, и если бы не крайняя необходимость, ни за что бы я не стала рушить столь совершенную идиллию! Но что делать? Злата в опасности.

— Патрик? — я осторожно коснулась его плеча. — Патрик?

— Златка… Златка!

Мальчишка вскочил, тяжело дыша и стал быстро одеваться. Лицо было взволнованным, бледным. А ведь мы и словом с ним не перемолвились!

— Ты её чувствуешь, верно? — только и спросила я, понимая, что не ошиблась.

— Беда, — вместо ответа всхлипнул мальчишка. — Беда, госпожа ведьма!

Мы оба кубарем скатились вниз по лестнице, в зал. Патрик бросился к окну, распахнул его, и из темноты и снежного вихря в тепло таверны влетела синичка. С пронзительным чириканьем птичка устроилась у мальчика в ладонях.

— Что? — спросил король.

— Она… Она не может обернуться, ваше величество, — прошептал Патрик, и мы, все трое, замерли, не зная, что делать.

14-2

Патрик с трудом закрыл окно — там, в ночи выл ветер, резвилась метель. Синичка, влетев в тепло спикировала к камину, устроившись возле огня.

— Бедняжка, — я стала искать глазами что-нибудь, куда можно было бы налить воды. — Совсем замёрзла, надо ей дать попить.

— Почему она не оборачивается? — взревел король.

— Она не может, — Патрик подошёл к камину, вытянул руки — принцесса вспорхнула, устроившись в раскрытых ладонях друга.

— Что за ерунда? Почему не может? И… ты-то откуда знаешь?

— Я… Мы… В общем, мы договорились. Злата чирикает, а я… Понимаю.

Мальчишка покраснел, а я улыбнулась, но так, чтобы Стефан этого не заметил. Злата и Патрик разработали свою систему — что-то вроде азбуки Морзе, наверное. Тоже мне, разведчики. Хотя… В свете последних новостей относительно внешней политики королевства, кто знает, возможно, пригодится. Жаль только его величество… как бы это сказать? Не очень доволен.

— Ты уверен, что она НЕ МОЖЕТ обернуться? — быстро спросил король, натягивая плащ.

— Да. Она так сказала.

— Злата, — король протянул раскрытую ладонь.

Синичка, жалобно чирикнув, подлетела к отцу. Стефан осторожно провёл пальцем по крылышкам и очень мягко, ласково сказал:

— Пойдём. У нас всё получится, обещаю. И ничего не бойся. Слышишь?

С этими словами отец и дочь исчезли за дверью, а мы с Патриком бросились искать тёплые вещи, чтобы пойти следом — не будем же мы сидеть здесь, в тепле, когда такие дела творятся.

От птичьего гвалта болела голова. Стефан, обратившись в грача, летал с принцессой в сумрачном небе над таверной до самого рассвета. О чём они там столь эмоционально чирикали история умалчивает, а только результата — ноль.

Усталый, его величество спустился к нам. Обернулся в человека, набрал в ладони пригоршню снега и окунул в него разгорячённое лицо. Мы с Патриком, приплясывая от холода, молча ждали.

Утро. Свежо…

— Ничего, — выдохнул измученный отец. — Ничего не понимаю!

— Может, есть какие-нибудь… Особые техники? — осторожно спросила я.

— Есть, — отмахнулся маг. — Всё перепробовали. Ничего.