Проклятый король и я

Вацлава довольно рассмеялась и отступила. Кучер, придя в себя через минуту, очнулся. Осознал, что произошло, глаза его вспыхнули злостью.

— Поехали, — приказала я, покачав головой и бросив на «сестрёнку» укоризненный взгляд.

— Я всё-таки ведьма, — ответила она, забираясь в карету.

Стук колёс, золотой след от волшебного яблока освещает путь, в карете тепло и уютно. Кекс дремал у сына на коленях, но сам Патрик был словно натянутая струна.

— Что значит — быть ведьмой? — спросила я Вацлаву просто так, от нечего делать, надо же как-то поддержать разговор в дороге.

— Что угодно, только не кормить страждущих и не нянчиться то с брошенными детьми, то с королевской дочкой!

— Каждый развлекается так, как ему нравится, — не поддалась я на провокацию.

Патрик напрягся, готовый спорить и что-то доказывать. Я положила ему руку на плечо, успокаивая. Кекс, не выдержав исходящей от парня нервной энергетики, перебрался ко мне на колени и, уткнувшись в меховую подкладку плаща, сладко засопел.

— Ведьма показывает людям, какие они на самом деле, обнажая зло, зависть, и трусость.

— А как же доброта? Милосердие. Любовь? Ведь это тоже о людях?

— Да что ты? И где ж ты таких видела?

— В королевстве, — рассмеялась я. — В нашем ПрОклятом королевстве…

Кони заржали, карета затормозила, увязая в жидком, тягучем пространстве, сжимаясь со всех сторон. Кекс взвыл, мы с сыном схватились за руки. Резко закружилась голова, на секунду показалось — всё, сейчас испорчу бархатную обивку сидения (не такого благородного оттенка, как «королевский синий», конечно, но всё равно). К счастью, недомогание довольно быстро прошло, а мы оказались… В лесу.

Я сразу поняла, что это — не зачарованный лес ПрОклятого королевства. Почему? Сама не знаю, просто… Не он это.

— Красиво, — выдохнул Патрик, выйдя из кареты.

Сын был прав. Лес чужой, но… Он был прекрасен! Снег огромными хлопьями медленно, отвесно падал, нежно укутывая огромные деревья. Таких я никогда и не видела — не то сосны, не то ели. Пушистые, с поблёскивающими брильянтами замёрзшей смолы на стволах и тугими, пузатыми шишками. Настоящая зимняя сказка. Но баронесса всего этого, казалось, не замечала. Прищурившись, Вацлава пристально смотрела на меня.

— Что-то не так? — не выдержала я.

Привезла неизвестно куда, в другой мир скорее всего, стоит и смотрит. Я что ли её притащила за тридевять земель? Кто-то настаивал на благодарности, так я готова её принять, в чём проблема?

— Ты неисправима, — выдохнула наконец Вацлава. — Я поклялась не причинять вред ПрОклятому королевству, но как видишь, мы уже не там. Тихо! — Ладони Патрика заискрили, но ведьма выставила руку вперёд, и всё стихло. — Здесь вы против меня бессильны. Нет, я не собираюсь нападать, и действительно готова отплатить добром за добро, но… Как можно быть такой доверчивой?

— Мы уже говорили — в людях есть не только плохое, — я пожала плечами, делая вид, что меня её слова нисколько не задевают, но внутри отчаянно ругала себя.

Ведьма, чёрт возьми, права! Со мной сын — голову кто включать будет, Наталья Владимировна?

— Ладно, — баронесса щёлкнула пальцами — на ней и Патрике появились роскошные тёплые плащи, и даже Кексу досталось что-то вроде попонки. — Это чтобы не замёрзли, придётся немного пройтись, карета дальше не проедет.

Поскрипывая снегом, мы гуськом шли по следу волшебного яблока, что резво катилось между деревьями. Странно, но я совершенно не боялась — верила Вацлаве, сама не знаю, почему.

Наконец в самой дремучей чаще мы увидели домик. На крыльце стояла сгорбленная старушка, внимательно рассматривая непрошенных гостей…

21-2

— Здравствуйте… гости дорогие, — прошамкала старуха, словно провалиться ко всем чертям пожелала.

Патрик взял меня за руку, Кекс прижался к ногам. Я подхватила мопса на руки, укрыв полой плаща. Впечатление и впрямь было жутким — даже моих несгибаемых и бесстрашных защитников пробрало. Местная Баба-Яга сканировала взглядом, словно диагноз ставила…

— У неё того… глаза светятся, — выдохнул сын.

— И такое бывает, прошептала я в ответ, под судорожный всхлип пса.

— Явилась наконец, — хмыкнула старуха. — Непутёвая!

— Бабушка! — в голосе Вацлавы не было ни возмущения, ни протеста. — Я скучала.

— Скучала она… Тебя кто просил в разборки лезть? Да ещё к королю? Решила корону примерить? Ой, дурная…

— А что? — Вацлава кокетливо повертелась перед родственницей (или эта старуха ей такая же бабушка, как я — сестра?) — Чем не королева? А? Чем не хороша?

Что-что, а с этим не поспоришь. Даже в рванье баронесса была диво как хороша, а сейчас на ней был роскошный плащ, магией сотворённый. Чёрные волосы, зелёные, чуть раскосые глаза, высокая, статная… Настоящая ведьма! Не то, что я…

Вот только доброты в красивом лице нет ни капли. С другой стороны, настоящим ведьмам вроде как не положено, и всё же… За что она так обозлилась на весь сказочный мир со всеми его королевствами?

Тебе бы, Наташа, из этого леса живой уйти, свои ноги унести да ребёнка с собакой сберечь, а ты… Травму ищешь. Психологическую. У ведьмы! Стефан бы умер со смеху…