Проклятый род

– Спасай меня от воды крестианец. Пусть Единый Бог увидит наконец мою душу. Пусть попробует сохранить хоть одну её часть.

Глава 13 Первый снег

Ночь окутала Девятитраву удушающими объятиями. Под босыми ногами ледяной снег, над головой не единой звезды. Место не для живых. По левую руку темнеет вход в бункер, по правую горит синим пламенем охранный камень их рода. Каждая руна умоляет проклятым знаком Нужды – знак грозит бедой всему племени.

Тяжёлая поступь сотрясла землю. Пришёл тот, кто одним взглядом забирает души живых в загробное царство. Огромный старик повернул к ведунье длинноволосую голову с густыми бровями. Девятитрава попятилась. За подземным князем дрожал злобный голос. Призывное пение возносилось над огнём далёкого чужого костра. Заросший старик повернул голову следом за Девятитравой. В густые брови вонзились вилы из Пекельного пламени. Хоровод теней пытался открыть очи хозяину. Дожидаться взгляда, который ввергнет её душу в вечную пустоту, ведунья не стала, и быстрым шёпотом обратилась к своей покровительнице:

«Прекрасная Мара,

Смерти Владычица,

Невеста Страданий.

Из обители Кощего,

Из Мрака Чертогов,

Не знаешь жалости,

Пощады не ведаешь.

Калинов Мост –

Исхоженный путь,

Тобою и свитою.

Мановением перста,

Указуешь ты,

Смерти Дева,

Мара Луноликая,

На гиблых судьбою…»

Ужасный старик зарычал, и тени удвоили усилия, пытаясь скорее приподнять ему веки. Но в руке Девятитравы сверкнул нож с рукояткой из янтаря. Резанув лезвием по ладони, ведунья очертила вокруг себя алый круг. Снег принял жертву и зашипел искрящимся паром. Туман вовремя спрятал Девятитраву от смертоносного взгляда. Когда дым развеялся, ведунья вырвалась из Междумирья. Но даже проснувшись, она по-прежнему ощущала волну леденящего страха. Разрезанная во сне ладонь цела, кровь обильно течёт из носа. Стараясь не разбудить мужа, Светлана поспешила с постели в своё тёмное логово. В кострах Навьей Стражи догорали поленья. Ни разговоров, ни шёпота не было. Ночь замерла над убежищем Зимнего Волка. Но спокойствие и тишина обманчивы. Внутри коридоров уже бродят Тёмные Души, наведённые чужим колдовством на мирно спящие семьи.

«Не одними ножами и ружьями Навь воюет друг с другом. Кого сумели ко мне подослать! Хорошо его славят, поганые виичи!..» – бормотала Девятитрава, подтирая остатки крови с лица. Ворожеи в племени не было. Безымянная не отдала дочь, а других учениц с сильным Волком в душе не родилось. Никто не поддерживал огонь. Пришлось тратить время, самой разводить костёр из заготовленных дров и хвороста, и царапать на бетонном полу защитные символы. Скоро в Явьем мире появился очерченный круг, и два треугольника сошлись символом той, кто поднимет на защиту сородичей души Праведных Предков. Оставалось последнее…

В логове всегда ждала чаша, которой касались лишь посвященные в тайный обряд. Но и эти охотники держали язык за зубами. Всё, что требовалось – вовремя отдать Девятитраве кровь для колдовства. И перед тем, как сделать хотя бы глоток чужой крови, Девятитраве надо было преодостерчься.

Она вспомнила предостережение Сва – давно умершей наставницы и самой первой ведуньи Зимних Волков.

«Кръвава ворожба – сие страшна сила. Едной травою ты не охранишь свово племене. Ежели Навь с Навью ратаетси, кажна капля крови в войне послужити. Охотцы много рекут мни, бо не надоть замать в ворожеи девку-надземницу. Ще им знати про твый Кошт?.. Ты судьбу правити в ладное русло. Ты наставити повадыря для незрячей, хто затмит Чёрен Хорс. И, раз стане ведуньею, пред ворожбою пей отвары, коим тобя обучу. Не из прихоти се, а из горней нужды. Николиже не вкушай кровь двъдушцев без сего зелья. Тобе надоть долго бысть в Живе…»

Никто не приготовил ей заветное средство заранее, а самой времени нет: враг напал с неожиданной стороны и в любую минуту всё племя могло обезуметь. Обережный отвар действовал только свежим, от остывшего не толку, не пользы. Девятитрава ненавидела спешку в таком деле как колдовство, но выбора не осталось.

Поднеся чашу с кровью к губам, она прошептала:

«Жаль, что я не родилась Навью, а только стала ей поневоле. Прости меня, Мишенька. Недолга разлука…»

Закрыв глаза, она осушила чашу. В руке сжался атам, и тонкая алая струйка окропила символ Марены.

«Прими же столь редкое,

Прими драгоценное –

Кровь живую, бурлящую,

Кровь жизнью кипящую.

Прими же Мара – Прекрасная,

В жилы свои,

Кровью холодной наполненные,

Жизни напиток.

Из жил смертного,

Помоги человеку,

За местью пришедшему!

Помоги человеку,

Покровительством мёртвых!»

Затаив дыхание, Девятитрава прислушалась. Беспокойный шёпот теней в коридорах утих. Тёмные Души оставили логово по велению сильнейшей из Навьих господ. Теперь настало время ответить чужой ведунье, осмелившейся натравить на Зимних Волков зло.