Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество

– С того, что у него сейчас одна забота – всех нас поголовно извести и царствовать, как прежде. Да вы сами, братцы, посудите, что на Руси и на Дону подумают, ежели мы все костьми тут ляжем, – звонким от волнения голосом продолжил Княжич, обращаясь уже не к одному Мещеряку, а ко всему совету. – Ушел, мол, воевать Ермак царя Сибирского да со всей своей дружиной сгинул, невзирая на подмогу государя Грозного. Вряд ли много охотников найдется пойти за нами вслед. А вот ежели хоть кто-нибудь вернется…

– Куда вертаться-то? – с тоскою в голосе промолвил Мещеряк. – К царю Ивану на поклон или к купцам в охранники?

– А уж это кто куда захочет, мы люди вольные и каждый сам себе хозяин. Я привык домой, на Дон, из походов дальних возвращаться. Как поглядят станичники на нас живых да разодетых в соболя, так от желающих идти сибирцев воевать отбою не будет.

– Это верно, – подтвердил Максим, припомнивши, каким красавцем явился к ним Кольцо, и как хоперцы все до одного без всяких колебаний пошли за ним в Сибирь.

– А как же государь? Он ждет от нас вестей, а вы на Дон идти собрались, – напомнил Глухов.

– Ну за царя-то не печалься, воевода, о нем еще Ермак покойный позаботился. Собирался атаман меня послом отправить на Москву, когда вернемся. Вот мы с тобою его волю и исполним, вместе в златоглавую поедем пред государем каяться, если живы будем, – пообещал Иван и снова обратился к своим собратьям. – Неча время зря терять, решайтесь, братцы. Кто за то, чтобы уйти, пусть встанет, а кто за то, чтобы остаться и смертный бой принять, пускай сидит.

Первою вскочила Надька.

– Бежать отсюда надо, казаки, чудес на свете не бывает, а если и бывают, то те, которые дозволил вам ваш русский бог, вы все уже свершили.

«Уж тебе-то непременно надо ноги уносить из крепости. Татары к бабам состраданья не имеют и измены не простят, тут никакой царевич не поможет», – подумал Ванька, вставая на ноги. Вслед за ними поднялись Максим, Лунь с Соленым и большинство десятников. Не встали только Мещеряк и трое старых казаков, прошедших весь путь дружины Ермака от начала до конца.

Увидев, что он в явном меньшинстве, старый атаман не стал артачиться, но тут же передал начальство Княжичу.

– Распоряжайся, Ваня, думаю, и круг тебя поддержит. Как ни крути, а жить намного веселей, чем помирать.

– Ну, за жизнь еще повоевать придется. Не думаю, что хан так просто нас отпустит из Сибири, – сказал Иван и посмотрел на Маметкула. – Верно говорю, царевич?

– Верно.

– А сам что решил? Может, хочешь к своим вернуться, так иди, никто препятствовать не будет.

– Нет, я с вами, – негромко, но решительно ответил Маметкул, первым направляясь к выходу, за ним метнулась Надька и потянулись остальные. Остались только Лунь да Максим с Семеном.

– Чего молчишь, как в рот воды набрав, приказывай, что делать, – деловито вопросил есаул.

– Так ведь круг еще не собирался, окончательно решение не принято, – попытался возразить Иван.

– Ты дурака-то не валяй, будто казачков наших не знаешь. На риск пойти – это одно, а безнадежно подыхать совсем другое дело. И так все ясно, надо уходить без промедления, – закричал Максим.

– И то верно, – согласился Княжич и начал отдавать распоряжения. – Андрей, возьми десятка два бойцов да поезжай в дозор. Караулы ставь не возле крепости, а верст за пять иль даже далее, чтоб орда врасплох нас не застала. Семен, займись пушным амбаром и съестным. Выгребай меха все дочиста, набивай в мешки и волоки на струги, потом поделим. Голозадыми на Дон нам возвращаться никак нельзя. Пропитание бери все, какое есть, но вина не капли.

– Будет сделано, – кивнул Соленый.

– А ты, Максим, орудия осмотри, отбери, что поновей да понадежней, остальные в Иртыше придется утопить, более двух пушек брать на струг нет смысла, да и места нету, еще ж коней придется взять, хотя б по одному на казака.

– А с остальными как? – спросил есаул.

– Придется татарве оставить, ну не убивать же их. Но это завтра поутру, а сейчас иди, поспи, чай, тоже утомился.

Проводив друзей, Иван, не раздеваясь, повалился на постель и сразу же заснул мертвецким сном.

67

Проснулся Княжич со странным ощущением отрешенности от давешних забот. Даже печаль по Ермаку и прочим павшим сотоварищам уже не столь изрядно терзала его сердце. Ранее такое с ним бывало, если в жизни намечался какой-то новый поворот.

«Видать, и впрямь Сибирь покинуть предстоит, – подумал Ванька, привыкший доверять своим предчувствиям. Окинув взглядом обитель побратима, он невольно вспомнил последнее напутствие Кольцо: «За царя, Ванюшка, больше не воюй, с него моей погибели с избытком хватит. Коли уцелеешь, возвращайся к сыну, а то растет парнишка сиротою при живом отце». – Хватит по свету мотаться, словно в проруби дерьмо, об Андрейке надо позаботиться, ведь он моей с Еленкою любви творение, а любимая, вон, даже с того света меня оберегает», – решил Иван и, прихватив свои нехитрые пожитки, вышел на улицу.