Проклятый род (СИ)

— Ты полегче, а то кишки завернёт, — посоветовала ученица ведуньи. Малышка ответила ей испуганным взглядом. Владе на миг показалось, что она всё-таки удерёт, но ребёнок остался на месте.

— Как тебя звать? — с осторожность обратился Серко.

— Лиля…

— Есть ещё кто в деревне живой?

— Мама жива. Ещё Виталик, Ирина и… папа.

Последнего она назвала особенно тихо, словно чего-то недоговаривала. Серко ясно слышал, как дрогнул тоненький голосок.

— Отведёшь нас к родным? — но в ответ получил лишь настороженное молчание. — Худого не сделаем. Покажи нам Тепло где живёте, мы у вас никого не обидим.

Кивнув, девочка наконец согласилась. Она взяла Серко за руку и повела за собой. В это время, чуть в стороне, Михаил наставлял Веру с Егоркой как себя надо вести.

— Держитесь рядом; если вдруг беда какая случится, то на меня полагайтесь. Хоть оружия нет, но я вас защищу. Вместе выберемся.

Влада одарила его насмешливым взглядом. В глазах охотницы юнец точно не был хорошим защитником. Полагаться здесь следовало только на её мастерство, силу Серко, да на преданность Вука. «Пера» вновь оказалась в цепкой хватке Волчицы. В деревне жило по крайней мере двое мужчин, а они могли оказаться не столь дружелюбными как голодный ребёнок.

Девочка вела их туда, откуда поднимался сизоватый дымок. Но еще не увидев избы, охотники вдруг услышали голос. Над косыми деревенскими крышами разносились скорбные причитанья. Один из домов вдоль по улице выглядел не покинутым. Бревенчатые стены стояли в порядке, окна целы и кровля без дыр. На крыльце сидела молодая женщина с непокрытыми русыми волосами. Крепко сжав свои плечи, она медленно раскачивалась и стенала.

До чего же я горе-злосчастная,
Приду да, я горюшко домой,
Да не к топленой, бедной печи,
Да к утухшему да к угольку,
Да к малому-то своему ребёночку…

Услышав такое, крестианцы сотворили на себе знак, которого Серко прежде не видел. Каждый быстро приложил сложенные пальцы ко лбу, на живот и к плечам.

— Чего это они?

— Защита их бога, — равнодушно ответила Влада. — Здесь смертью разит так, что десятой стороной обходить надо было. Говорила я тебе не соваться…

Но ничего не ответив, Серко подошёл ближе к женщине.

— Что случилось? Какая беда здесь стряслась? Сколько живых ещё в деревне осталось?

Однако, плакальщица полностью погрузилась в собственный омут отчаянья. Продолжая раскачиваться, она вновь зарыдала по вдовьи.

Не глядели мы про запас на тебя!
А душа да с белой груди выходила!
Очи ясные с белым светом прощалися!
Подходила тут скорая смертушка,
Злодейкой прокралась, душегубицей!

Он понял, что пытаться разговорить вопленицу бесполезно. Лиля, кусая губы, стояла рядом. На вопросительный взгляд она повернула головку и пробормотала.

— Не ответит она вам. Уже шесть дней ни с кем не разговаривает. Только сидит, да причитает с утра до ночи, пока силы совсем не оставят.

— Умер у неё кто?

— Муж. Из леса он не вернулся — знать-то умер. И Василь уже второй день голоса из дома не подаёт; больше не плачет. А её саму Ириной зовут…

Серко нахмурился. Он осторожно прошёл мимо женщины и заглянул внутрь дома. В избе стоял сумрак и удушающий смрад. У мутного оконца ютилась детская колыбелька закрытая от чужих глаз тёмной тканью. Смотреть что находилось под пологом парень даже не стал. И так уже понял.

— Серко, идём отсюда. Живых ищи, а не подле безумцев расхаживай. Найдём Тепло и будем кончать дела в этом месте, — настойчиво позвала Влада снаружи. Выйдя из дома, парень оставил безутешную вдову на крыльце. Община провожала их пустыми дворами, да заброшенными после долгого мора избами. Никому не хотелось начинать разговора, только Вера прошептала молитву.

— Со святыми упокой Христе, души рабов Твоих. Там, где нет ни боли, ни скорби, ни стенания, но жизнь бесконечная…

— Вы по любой надобности его так трясете? — вдруг спросила охотница. Девушка не ожидала такого вопроса и удивлённо заморгала на Навь. — Вот почему он не слышит, ведь один-триедин, а без конца тормошите. Просите его обо всём, да когда вам токмо вздумается.

— А ваши боги молитв об усопших разве не принимают?

— Славу они принимают, а не твои молитвы поганые. Славления предков — вот что вместе с требами возле капищ полагается возносить, и лишь тогда зов доходит, когда за родичей добрым словом попросят. Токмо тогда нашим предкам по лунному свету в Правь дорога открыта. А тёмным выродкам остаётся в Пекельном царстве очищения ждать. Звёзды — очи пращуров наших, что и сегодня с небес наблюдают. Сколько людей на земле жило, столько и звёзд ночью светится, ясно? Злые же духи, да прислужники Чёрного Бога в Правь никогда не пролезут. Они становятся…

Влада замолчала и на её губах заиграла насмешка.