Проклятый (СИ)

Сколько себя помню, любимыми играми были драки. Сначала кулачные, потом на палках, в отрочестве очень близко познакомился с мечом, копьём и луком. Поступив на службу к базилевсу, быстро двигался вверх и через пять лет попал в его личную гвардию. Родители гордились мной. Наша семья вообще-то небедна, но тогда впервые замаячила возможность стать придворными, поднявшись из простолюда. Так бы и случилось через год-два, базилевс заметил меня и приблизил, сделав телохранителем.

- Но?

- Но проклятый азарт. Я сделал удачную ставку и огрёб кучу денег. С приятелями мы завалились в лучшую корчму города, я впервые в жизни напился. Вино, продажные женщины, песни, музыка, актеры – всё было для меня. Когда выходил на улицу, подошел нищий мальчонка лет шести и попросил на миску похлёбки. Подать нищему – сделать зло, так учил меня отец, именно он сделал нашу семью богатой. Он всю жизнь работал и вырвался из бедности, в пятнадцать лет ещё не умел читать, но уже в двадцать говорил на трёх языках, владел несколькими лавками, в которых торговали оружием и дорогими тканями. Я получил лучшее образование и хорошо понимал это его изречение: люди должны работать, а не привыкать к подачкам, но мальчишка был такой жалобный… В общем, я предложил ему выиграть в чашечки.

- Что за чашечки?

- Три маленьких пиалы или стакана и горошина или круглая бусина. Их крутят и нужно угадать, в которой шарик.

- Всё, я знаю эту игру, что дальше?

- Дальше? Дальше я поддался ему. Я был пьян, мне было весело, но мальчишка выиграл слишком много.

- Ты убил его?

- Храни господь! Я накормил мальчонку и честно отсчитал выигрыш – пять золотых. Это видело слишком много народу. Не успели двери закрыться за ним, как послышался вскрик. Я выскочил на улицу и увидел его. Мальчик был еще жив, его глаза смотрели с немым вопросом, словно не понимая, за что ударили ножом. Он умер на моих руках. После этого я ушёл из гвардии, оставил всё мирское, совершил искупительное паломничество и добровольно попросился в самый дикий край нести свет учения Христа. Я думал, что буду делать добро…

Я был против нападения на деревню, клянусь.

- Я тебе верю.

Глава 15

Новгород – город свободных людей, мир самых опытных торговцев и самых ловких воров, самых справедливых правителей и вече. Даже Вече, на котором решают все вопросы, а когда-то выбирали князя.

Бэр и Димитрий подошли к его воротам ровно в полдень, как раз когда кипение жизни достигло своей высшей точки. Стражники в сияющих доспехах стройным шагом ходят по широким улицам, поглядывая орлиным взором по сторонам, пытаясь определить воришек, нечистых на руку, торговцев фальшивым серебром. Но и те, кого они ловят не так глупы и, едва завидев блеснувшее в толпе, мигом прекращают свои дела.

По улице неспешно бредут два монаха. Правда у обоих рясы распороты от горла до нижнего края, да и идут слишком уверенно, но никто не обращает на это внимания. В городе полно самых разных людей и всевозможных одежд.

- Бэр, ты уверен, что необходимо идти в этих балахонах?

- Ты же монах, Димитрий, тебе-то что?

- Бывший монах, и идти в одежде, снятой с трупа… это нечто.

- Зато не видно нашего оружия. Шляться с мечами по городу – привлекать излишнее внимание к нашим персонам. Если хочешь и дальше составлять мне кампанию, привыкай носить всё.

- Хм. Излишнее внимание. – передразнил Димитрий. – Да кому мы нужны?

- Ты может и никому, а за мою голову, наверняка, назначена немаленькая награда.

- Ну и что? Кто с тобой справится?

- Поодиночке никто, но гуртом могут попытаться. На мне и так предостаточно смертей.

- Как заговорил! В святые не желаешь?

- Успокойся! Дойдем до корчмы, там оденемся нормально, только ходить придётся ночью. Тут, кстати, по ночам тоже неплохо.

Гул колокола разнёсся над городом, купцы начали закрывать лавки, сворачивать торговлю.

- Что случилось, Вервольф?

- Вече! – с придыханием ответил оборотень. – И не называй меня так!

- Хочешь, чтобы я называл тебя по имени на людях?

- Ладно, ладно, зови, как хочешь.

- А это вече, оно далеко?

- Насколько я помню, на центральной площади.

- Пойдём глянем?

- Да что там делать?

- Выслушаю любые встречные предложения. – по гречески произнёс Димитрий.

- Нет никаких идей. – на чистейшем греческом ответил Бэр и повернул на колокольный звон.

- Чего сказал? – опешил Димитрий.

- А что такое?

- Откуда ты знаешь эллинское наречие.

- Какое эллинское? Ты спросил и я ответил.

- Я спросил на другом языке.

- Разве? Я не заметил. Хотя сейчас всё может быть, батька знатно над моей душой потрудился.

- Какой батька?

- Чернобог.

- Сатана?

- Нет, Чернобог. Сатана – слуга Белобога.

- Ничего не понимаю. Какая разница между Чернобогом и Сатаной.

- Представь дерево. Его корни – Великий Род, половина ветвей – Белобог, другая половина – мой отец. Сатана – всего лишь листик на ветви Белобога, как впрочем, и твой бог.

- Но если Сатаниил – слуга Белобога, то он есть добро? Ведь Белобог, по вашим верованиям…

- Верования отличаются от сути. – перебил оборотень. – Белобог добивается мира во всём мире.

- Великая цель.