Бонк свернул в длинный серый служебный коридор. Не было у него желания с кем-либо разговаривать, да и видеть никого не хотелось. Дворец на то и дворец, вечно шляются все кому не лень. Брюзжал, конечно. Не было здесь праздно шатающихся, но вести речи о пошлинах, налогах, производстве, постоянно балансируя между интересами частными и общими, сейчас не было даже не сил, настроения.
Сил же было с избытком, как никогда.
У покоев его действительно ждал озабоченный портной вместе с парочкой тихих помощниц. Ральф надел новый мундир, терпеливо выдерживая долгую примерку. Юрий был неправ, мерки давно были сняты. Просто надевать эту тряпку Бонк лишний раз не хотел – алый парадный мундир, белые перчатки и такой же белый аксельбант, вызывал у него неприятную ассоциацию с алой кровью на белом мраморном поле.
Его оставили, наконец, в покое. Ральф ополоснул лицо холодной водой и, накинув на плечи плащ, вышел из комнат и приказал слуге подать автомобиль к служебному ходу.
Стемнело. Бонк смотрел в окно на яркие вывески и почти физически ощущал нежные руки сестры на своих щеках.
Ральф потянулся за лаской призрачных пальцев, прикрывая глаза.
Одно лишь слово, и Валлия утонет в крови. Нет, он не станет звать. Справится и так. Злая усмешка исказила его лицо: что же зря он живет во дворце? Второй год.
Автомобиль остановился, Бонк приказал водителю ждать. Охрана знала страсть наследника к сладкому, а потому не удивилась странному выбору заведения. Здесь, в рабочем районе на окраине города, подавались знаменитые на всю столицу валлийские крендельки. Сюда привозил их с сестрой и Элизабет господин Холд-старший. Почти два года назад.
В зале было полно свободных мест. Ральф сделал заказ, расплатился. Кассир поставил кружку с кофе на затертый пластиковый поднос. Тарелка с выпечкой оказалась бумажной, грязно-серый картон моментально пропитался жиром, и Бонк вдруг понял, что задерживает очередь в ожидании приборов. Вон и салфетка, руки вытирать.
Чертов дворец, нахватался замашек. Ни дать ни взять, аристократ. А ведь если вдуматься, ему повезло. В отличие от детей громких фамилий он, бывало, и руками ел, и всё еще помнил, как это вкусно.
Ральф улыбнулся мыслям и двинулся вглубь заведения. Остановился напротив одного из столиков и вежливо уточнил:
– Позволите присоединиться?
Посетитель извлек из кармана платок, нервно отер выступивший на лбу лоб и ответил:
– Конечно, буду очень рад.
Бонк поставил поднос на стол и сдвинул его к окну, усаживаясь на свободный диван напротив. Пластиковое дно шаркнуло о такой же потертый стол. Мужчина дернулся и потянулся к пустой кружке.
– Я налью вам кофе, – улыбнулся Ральф, поднимая за белую ручку стеклянный кофейник. – Прощу прощения за опоздание – задержали дела. Давно ждете, господин Ортон?
Мужчина выдавил улыбку, принимая помощь.
– Ничего, вы занятой человек, господин Бонк, я всё понимаю. Но вы искали встречи со мной, и вот я здесь. Хотя, признаться, очень не люблю шантаж. Не боитесь, что он может сработать и против вас, Второй?
Ральф понятливо хохотнул, широко улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках:
– Страх бодрит лучше кофе, господин Муха.
Белый бросил быстрый взгляд в окно на припаркованный черный автомобиль.
– Бодрит. Еще как бодрит, – согласился он и посмотрел на Бонка, буравя взглядом маленьких глубоко посаженных глаз. – Говорите.
Ральф нарочито медленно отпил горький кофе. Удивительно приличный для этих обшарпанных стен.
– Вы мне нужны, – наконец с улыбкой заявил он. – Все ваши действия отныне должны быть согласованы со мной.
Муха отвел взгляд, промокнул выступивший над губой пот.
– Иначе что?
– Иначе? – Бонк показательно задумался. – Кара небесная вас устроит?
Белый замер, неверяще на него посмотрел. Ральф легкомысленно пожал плечами. Разумеется есть у него в кармане угрозы конкретнее. Родственники, друзья, увлечения… безопасники Юрия не отказывали Бонку, да только копать слишком глубоко – привлекать ненужное внимание. Ни к чему это. Пока ни к чему.
– Смешно, – выдавил мужчина, но не смог скрыть превосходство во взгляде.
Ральф довольно сощурился. Именно этого он и хотел: чтобы Муха во время разговора не воспринимал его всерьез. Глядишь, и скажет что-то лишнее. И белый не разочаровал.
– Шантаж не ваш конек, Второй, но это не важно. Я встретился с вами только лишь потому, что хотел этого сам.
Ральф выгнул светлую бровь, позволяя Мухе закончить.
– Где Николас, господин Бонк? Что маршал сделал с мальчиком?
Даже так? Значит, белый знал о том кто такой Фостер на самом деле. Интересно. И, судя по подрагивающим от нетерпения губам, он искренне привязан к своему Молчуну.
– А почему маршал должен был что-то с ним сделать? – улыбнулся Ральф.
– Не изображайте идиота, – скривился Муха. – Где он?
– Скажите, господин Ортон, что вы знаете о Бонках, и обо мне в частности? Ну, помимо того, что меня необходимо устранить?