Пролог

закат уже наступил, и пламенели где-то вдали на горизонте семь алых полукружий

уставших за день светил, и что вынесение решения можно отложить до утра.

Обрадовался, что может проявить хоть такую милость к обвиняемому, который

вызвал сочувствие своей бесхитростностью. Выглянув в окно, крикнул охранника.

Когда тот поднялся по скрипучей лестнице, визгом каждой ступени протестующей

против туши, закованной в металл доспехов, де Балиа велел сообщить устроителям,

что решение вынесено и будет высказано поутру, на рассвете, для чего велено

собрать всех участников ярмарки. Затем запер двери и прилег отдохнуть на кровать,

пахнувшую горькими пустынными травами. Лег с мыслью, что уснуть не удастся,

так хоть тело отдохнет – после бешеной скачки и многочасового дознания, и с этой

204

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

мыслью провалился в глубокий сон. Всю ночь ему были всяческие видения: то

почивший отец грозил узловатым пальцем, то ехидно улыбался брат-Маршалл, то

убитый с немым укором во взгляде усаживался рядом и начинал подмигивать, под

утро явился купец-убийца с алыми глазами, такими как у властелина хранилищ,

изображенного сумасшедшим художником. Из глаз сочилась дымящаяся багровая

кровь, которую тотчас слизывал длинным языком появившийся Хрон, по-хозяйски

положивший руку на голову осужденных. Все персонажи сна молча смотрели на

весовщика глазами, полными крови и реяли вокруг. Потом купец заговорил. Громкий

голос Зигурда, рассказывающих о своих кровавых деяниях, кающийся, бил в уши,

заглушая звук крови, стучащей в висках. Видения не были бы такими пугающими,

если бы не страшный свет, на фоне которого все и происходило. Клубившиеся

темные тучи застилали небо, а сквозь них пробивались кроваво-красные лучи светил

— непонятно, то ли дневных, то ли ночных. Свет этот был настолько страшен, что

вырвал спящего из сна с криком ужаса.

Брант сел на постели, озираясь и подрагивая от предутренней прохлады.

Холодный пот стекал по вискам — за все годы службы не было так страшно. Серые

предрассветные тени уже вползали сквозь прикрытые тяжелыми портьерами окна,

подчеркивая нереальность и словно являясь продолжением сна. Весовщик встал,

выглянув в окно, увидал, что охранники сменились, но все также бодрствуют,

приказал принести горячей воды и умывальные принадлежности. Взбодрившись

после тяжелого сна, достал из своего дорожного сундука одежду, которую

весовщики всегда возят с собой для оглашения приговоров – черные суконные

штаны, темно-синий сюртук, черная рубашка и светло-синий галстук в форме петли.

Побрился начисто, сбрив все волосы с лица и головы — тоже древняя традиция,

когда весовщикам приходилось быть и палачами, и, чтобы не погрязнуть в крови и

испражнениях, при пытках и казнях рекомендовалось избавляться от волос начисто

— это теперь палачами становятся те, кто чувствует к этому склонность. Оделся,

оглядел себя с ног до головы, взял папку с допросными листами, сунул черную

коробочку в карман. Коробка почему-то была горячей, словно работала и после того,

как Брант уснул. Вздохнул, открыл двери, выходящие прямо на площадь, полную

народа.

205

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

Миряне и кочевники, стояли бок о бок, шумели негромко, ожидая приговора

неслыханному преступлению, свершившемуся вчера. Солнца начали свой подъем,

подсвечивая красноватым светом край горизонта, освещая пески простирающейся

рядом пустыни. Де Балиа спустился по лестнице, поскрипывающей при каждом его

шаге, не глядя на толпу, потом поднялся на помост, велел привести обвиняемого.

Когда купец-убийца оказался на площади, поднялся невообразимый шум и гвалт.

Собравшиеся шумели, перекликаясь — как можно нарушить столь древний закон о

неприкосновенности посетителей ярмарки, о неприкосновенности жизни вообще,

оскорбляя и понося виновника этих событий. Весовщик поднял раскрытую руку,

прося тишины и внимания. Он не стал зачитывать полностью всю процедуру

допроса, тем более что имел на это право, ввиду беспрецедентности случившегося.

Сообщил затихшей толпе вину, кратко перечислил улики и доказательства, и,

откашлявшись, внезапно севшим голосом огласил приговор:

- Задержанный господин Зигурд Говарди, ранее причисляемый к касте

достопочтенных купцов, обвиняемый в умышленном нанесении смертельного вреда

господину Рамону Элизонде, также принадлежащему к достопочтенным купцам,

признается виновным после тщательного рассмотрения всех обстоятельств дела.

Обвиняемый чистосердечно признался в содеянном, но по Кодексу Веса,

преступления, касающиеся лишения жизни, наказываются по древним законам.

Убийцы ни помилованию, ни смягчению участи не подлежат. Итак, Зигурд Говарди

приговаривается к усекновению ушей и к растерзанию на части, путем