Пролог

какие-то люди, которые со временем уходили или умирали. Так Аастр и не заметил,

как остался один. Он много времени проводил в лаборатории и в обсерватории,

которые были его страстью. При малейшем изменении на небе – отправлял птичью

депешу во Дворец Примов, неоднократно напоминая государю об отроке, которого

еще должен успеть выучить. Да видимо все отроки больше хотели оставаться при

дворе, чем ехать на край Мира, к полусумасшедшему астроному, учиться скучному

искусству наблюдения. Время они не чувствовали, таскали с собой хронометры –

величиной с хорошую луковицу, по ним и сверяли и поверяли при случае чужие

часы. В общем, конечно же, мало кто из отроков подходил для учебы – слишком

тупы, но все же лучше, чем никого – кровь угасала. Только вот никого и не было,

никто не ехал. И старый Аастр тащил свою жизнь дальше, не позволяя себе

задумываться о смерти. Он строго-настрого приказал себе жить и – жил.

Глава 2.

Странствие пастыря Иезекиля.

Дорога уже порядком утомила монаха. Припасы, взятые с собой из

монастыря, были на исходе. Как назло не встречалось ни деревеньки какой, ни

городка, где можно было к местным пастырям обратиться или милостыню

попросить. Мельчайшая дорожная пыль стала такой мягкой и ласковой при свете

лун. Отекшие пухлые ноги святого отца, не привыкшие к таким дальним пешим

переходам, уже порядком притомились. Отец Иезекиль остановился, снял сандалии

и потопал далее босиком. Прохлада ночной дороги мигом успокоила боль в ногах.

Дорога петляла и, внезапно монах вышел к развилке, остановился, почесал затылок,

потом, недолго думая, свернул на левую тропинку. Почему на левую? Да Хрон, тьфу

его, ее знает. Тропа спускалась все ниже и ниже. Свет лун уже стал рассеянным и

тусклым. И вот – перед взглядом путника открылось ущелье, даже не так –

открылось Ущелье. Дорожка свернула в расселину между каменистыми откосами и

13

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

привела к каменистому дну. Свет лун не доставал дна, но в Ущелье не было темно,

светились какие-то летающие жучки, пылали холодным светом упавшие и уже

подгнивающие деревья. Было очень влажно. С тихим шелестом стекала кристально-

прозрачная вода, кое-где разбиваясь о выступающие камни на мельчайшие водные

пылинки и расцвечивая ночной полумрак радужными искрами. Отблески

выходящих на поверхность драгоценных руд светили не хуже лун. Днем солнца

отражались от всех поверхностей Ущелья. Зеленые плети неведомых растений

вились по отвесным склонам, на них в ночи расцветали изумительной красоты

цветы всяческих сумасшедших оттенков. Мелкие камушки иногда срывались с

откосов и, шурша, скатывались на дно. В какофонии ночных звуков слышались

крики, всхлипывания и посвист ночных птиц, томное стенание жаб и лягушек,

капель, журчание и шепот воды, шорох камней и шелест ветвей. Мягкая пыль

дороги вскоре сменилась утоптанной глинистой тропой, уверенно петлявшей между

стволов. Такой тишины и красоты, пожалуй, ранее в жизни отца Иезекиля и не было.

В сезон ветров, ко всему добавлялось еще и их завывание. Прилетев в ущелье

слабенькими вихорьками, ветры уходили в дальнейшее путешествие уже могучими,

разрушительными. Но сейчас царило безветрие. И монаху повезло – иначе

пребывание в Ущелье было бы еще более пугающим – из-за стенаний ветров.

Детство отца Иезекиля, тогда еще Варелы, прошло в городке Поветренный –

на равнине, где всегда дули ветры, даже в теплый сезон. Отец ушел слушать шепот

Великой семерки рано, когда Варелику было всего от горшка два вершка. А далее

жизнь мальчика стала еще более приятственной – отец, суровый пастырь, иногда

устраивал сыну недели и месяцы, когда нужно было молиться и поститься, теперь

ушел и некому более ущемлять и заставлять. Ребенком Варела был нехуденьким, но

в том далеком детстве его пухлость вызывала лишь неистовые приступы нежности у

матушки и деревенской кормилицы, которые были без ума от своего ангелочка и

поэтому пичкали его всякими вкусностями нещадно и беспрерывно. В подростковом

возрасте за увеличивающуюся толщину жира, прожорливость и болтливость был

неоднократно и пребольно бит, клички давались ему самые что ни на есть обидные.

Послушным был Варела мальчиком, да вот только мальчишки дворовые научили его

рукоблудию, за которым однажды и застала его мать. Словно подхваченный порывом

14

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

ветра вылетел пухлый отрок в любовно ухоженный дворик, за ним неслась

разъяренная родительница с полотенцем в руках. Что она увидела и что поняла –

неизвестно, только поросячий визг отрока, когда полотенце задевало пухлые

окорока, был слышен на весь околоток. Мать гоняло свое неразумное чадо с