Пролог: Мегатренд альтернативной энергетики в эпоху соперничества великих держав

Несмотря на доминирование США в ключевых областях, другие акторы все больше убеждаются, что они тоже могут влиять на глобальные процессы и реализовывать стратегии, которые влекут за собой изменения в существующей мировой системе. Об этом свидетельствуют недавняя военно-морская активность Китая в Южно-Китайском море, конфликт на востоке Украины и амбиции Бразилии в отношении управления интернетом. Также это относится к экспортерам энергоресурсов, которые стремятся обеспечить себе безопасность и геополитические преимущества. Так, Россия, богатая энергетическими ресурсами, руководствуется целым рядом геополитических целей в своем взаимодействии с импортерами энергоресурсов как на Западе, так и на Востоке. Взвешенное применение преимущества обладания ресурсами, вероятно, могло бы способствовать устойчивому взаимодействию с импортерами на Востоке, в ЕС и на Западе в целом, что сделало бы таких экспортеров заинтересованными сторонами в глобальном энергетическом балансе и безопасности. Однако, как отмечал бывший заместитель госсекретаря США Строуб Тэлботт, «поиск общих решений общих проблем, включая глобальный экономический кризис и изменение климата, потребует создания основанной на правилах и консенсусе международной системы, к которой России придется адаптироваться, если она хочет быть полноценным бенефициаром того, что эта система может предложить»[829].

Когда системные изменения рассматриваются через призму успешных, но потерявших свою актуальность подходов к безопасности, создаются метанарративы безопасности, которые меняют восприятие контекста безопасности. Когда акторы строят стратегии на основе метанарративов, искаженных расхождением между представлениями и системными условиями, их стратегии безопасности могут включать в себя неверные представления. Это чревато созданием предпосылок для конфликта и может привести к росту напряженности и появлению новых рисков в сфере безопасности. В частности, связь между безопасностью и способностью контролировать территорию с помощью военных и дипломатических средств станет более неустойчивой. В ответ на исчезновение прежней системы безопасности в мировой системе акторы будут больше концентрироваться на контроле за ресурсами, рынками и институтами, стремясь подорвать при этом схожую деятельность оппонентов.

Чтобы эффективно отвечать на меняющиеся вызовы, круг ролей в сфере безопасности, вероятно, расширится. Сегодня жизнь людей уже не так тесно связана с судьбой их государства, однако наиболее значимые международные взаимодействия останутся в основном межгосударственными и будут включать в себя военные, дипломатические и экономические обмены. Однако все большее число акторов использует власть через секьюризацию, начиная с инициатив ООН по решению проблемы ухудшения состояния окружающей среды и заканчивая новыми возможностями таких государств, как Германия, определять политику экономической безопасности всего ЕС.

Новые возможности использования власти не будут ограничиваться традиционными геополитическими ядрами. Будущие геополитические периферии также будут обладать возможностями влиять на поведение прежних ядер, и такое влияние станет гораздо более ощутимым, из-за чего концепция «ядро – периферия» может потерять смысл.

Поскольку устранение угроз безопасности больше не является прерогативой государств, обеспечение безопасности «сверху вниз» больше не может быть единственным подходом к секьюритизации. Возможно, мировая система постепенно трансформируется во что-то напоминающее Европу до Вестфальского мира. Но возвращение к Вестфальскому порядку вряд ли решит все проблемы глобальной безопасности. Формирующийся режим глобальной безопасности неизбежно должен будет учитывать огромное количество вопросов, среди которых: способы ограничения крупномасштабного насилия; экспорт «побочных эффектов» и применение политики «сделай соседа нищим», то есть попыток одного государства решить свои экономические проблемы за счет экономики другого государства; коррекция искажений глобальных экономических обменов; устранение протекционизма и административных барьеров; предотвращение потенциальных злоупотреблений государств в отношении собственных граждан. Эта ситуация напоминает о возможности потрясений, больше похожих на торговые войны между развитыми странами в конце 1920-х гг.

Чтобы не отставать от развития универсально секьюритизированного мира, геополитические знания должны включать в себя другие формы знаний, которые лежат в основе приоритетов безопасности – военных, экономических, энергетических, экологических, технологических и социально-политических. Это не означает, что ядерная война и ядерное распространение больше не приоритетные проблемы для многих стран. Конечно, желание КНДР и Ирана обладать ядерным оружием вызывает постоянную обеспокоенность мировой общественности[830]. Однако реальность нового мира такова, что угроза распределяется среди более широкой группы государств, как это все чаще происходит и в других сферах безопасности.