Промельк Беллы

14 марта Вася и Майя проводили нас в аэропорт, и мы улетели в турне по Америке, о котором я уже писал.

5 апреля вернулись к Аксеновым в Вашингтон. Кроме них нас встречала Ира Ратушинская с мужем Николаем Геращенко.

Сначала мы с Беллой были подавлены встречей с Ирой. Пиетет перед ее трагедией (Ира отбывала срок в колонии строгого режима в Мордовии, где потеряла ребенка) был столь велик, что мы не могли сказать ни слова. Но в этот момент Василий завел свою любимую джазовую музыку. И я в который раз стал свидетелем торжества женского начала и любви к жизни, особенно поразивших меня в этой измученной тюрьмой женщине. Ира вдруг начала танцевать в свободном стиле под джаз.

Это было настолько неожиданно, что мы все растерялись. Но Василий тоже вышел в центр комнаты и стал подтанцовывать. Ирина живо откликнулась, и через минуту мы все – Белла, Майя, Николай и я – уже танцевали средь бела дня, в квартире русского диссидента, профессора американского университета Василия Аксенова. Это был экспромт, который помог разрядить напряжение.

Потом мы начали выпивать, и день перешел в вечер и кончился дружеским застольем. Так мы преодолели некий барьер, который мешал нам в начале встречи с Ириной и Николаем, и стали друзьями на долгие годы.

В дальнейшем Белла написала письмо Ельцину с просьбой вернуть Ирине Ратушинской и Николаю Геращенко российское гражданство, что и было вскоре выполнено.

Дом Аксеновых находился рядом с Джорджтаунским университетом, так что лекции Вася ходил читать пешком. 6 апреля 1987 года состоялось инициированное Василием выступление Беллы в этом университете.

Это были незабываемые минуты торжества Беллы, читавшей свои стихи в великолепном зале на фоне органа, в прекрасном здании в самом центре Вашингтона. И снова, как в Париже, звучали русские рифмы, и снова над городом реяли образы русских поэтов…

Мы продолжали проводить дни в поездках по городу, осматривая великолепные музеи Вашингтона и архитектурные мемориалы американской столицы, а вечерами Василий приглашал друзей, иногда мы посещали джазовые клубы.

Десять лет спустя

Следующая наша встреча с Васей и Майей произошла только через десять лет, когда мы с Беллой прибыли в Америку по настоятельному приглашению Гаррисона Солсбери.

15 мая 1997 года мы прилетели в Нью-Йорк и сразу же пересели в самолет, вылетающий в Бостон. У нас существовала договоренность с антрепренерами Ритой Рудяк и Юрием Табанским относительно выступлений по всей Америке: Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Хьюстон, Даллас, Милуоки, Чикаго, Бостон, Хартфорд, Ганновер, Амхерст, Флорида, Детройт, а также Торонто в Канаде. Последний вечер Беллы состоялся в Вашингтоне. Здесь нас встретили Вася и Майя и повезли в университет Джорджа Мейсона, где в тридцати километрах от Вашингтона находился их дом. Мы провели с Аксеновыми пять дней, несколько раз сидели у Васи на занятиях. Было особенно любопытно, как Вася внедрял в сознание молодых американцев фрагменты из рассказа Беллы “Много собак и собака”. Мы с интересом наблюдали весьма демократичный способ общения Васи со студентами и почтительность, которую проявляли студенты к Василию.

За эти дни мы узнали многое о перипетиях судьбы Аксеновых. В семье произошла трагедия. Ушел из жизни Ванечка, сын Алены – дочери Майи. Вася относился к Ванечке с огромной теплотой и нежностью и не переставал восхищаться тем, как Ванечка органично вписался в американский образ жизни.

Ванечка был высокий стройный мальчик, одетый, как правило, в белую майку с цветным изображением американской символики и длинные шорты, едва закрывавшие колени. На ногах обычно были кеды, а на голове красовалась шапочка с длинным козырьком, в которых ходят американские бейсболисты. Он выглядел уверенным в себе американским юношей, хорошо подготовленным к вступлению во взрослую жизнь. Особенно яркое впечатление он производил в Москве на сверстников, и все молодые люди завидовали тому, как небрежно говорил он на американском сленге и как убедительно демонстрировал свою повадку начинающего супермена.

Василий не мог нарадоваться, глядя на него. Никто тогда и не представлял, что таится у парня в голове. На самом деле Ванечка, видимо, чувствовал себя предельно неуверенно. Писал втайне стихи на русском языке, боясь кому бы то ни было их показать. Все эти стихи в собранном и подготовленном к печати виде были, как это ни странно, посвящены одной теме – самоубийству.

Ванечка бросился с крыши шестиэтажного дома в Лос-Анджелесе. Ни Вася, ни Майя, ни Алена не хотели даже думать о том, что он сделал это по собственной воле, пока не были найдены эти стихи. Когда после смерти Ванечки стихи попали к Белле для отзыва, она была по-настоящему потрясена.

Трагедия с Ванечкой навсегда омрачила жизнь изумительно благоустроенного домика, расположенного в таком же изумительном благоустроенном преподавательском поселке вблизи университета Джорджа Мейсона. На Алену было больно смотреть, она страшно переживала гибель сына.