Промельк Беллы

Я и сейчас очень нуждаюсь в твоей дружбе, которая подвигла меня на многое, даже на написание в твою честь чего-то похожего на стихи. Отдаленно похожего. Дважды я это делал в Штокдорфе, а теперь пытаюсь еще, но пока ничего не получается кроме рифмы: Ахмадулина – ах, мы дули на… Но это (если до меня никто не придумывал, что маловероятно), уже кое-что.

Буду стараться дальше.

А пока, Беллочка – родная, золотая, милая, дыши соснами, смотри через залив – там где-то я вдали, стою, машу тебе рукой.

Обнимаю тебя.

Твой Володя

Наши встречи продолжались все эти годы, но уже в более спокойное время и без необходимости писать друг другу письма, потому что Войнович снова поселился в Москве.

Сейчас наша жизнь, полная взаимной дружеской привязанности, представляется мне струной, натянутой до предела политизированным временем. И я горд, что эта струна выдержала все передряги и не порвалась. И звучала она чисто.

Войнович – художник

Буквально на наших глазах Володя Войнович начал рисовать, а точнее, писать картины маслом. Он ощутил желание быть художником. Еще я вижу в этом желание быть “всемогущим”. Все превозмочь! Новое чувство, связанное с обретением себя как творца, позволяло ему браться за задачи любой сложности. Тем более что он стал художником-примитивистом с наивным взглядом на жизнь. А такие художники обретают свободу. Они могут всё! И изобразить себя скачущим на лошади с петухом вместо сокола на плече. И перенестись в другой век, чтобы встретиться с Пушкиным или Гоголем. Или с обоими вместе. И это без всякой фамильярности, а наоборот, уважительно. Но на равных. А зрителю все равно понятно, что художником движет любовь к этим великим людям и острая необходимость вот так посидеть вместе. Ведь такая встреча – это как разговор со своей совестью. Но на божественном уровне. Чтобы была возможность исповедоваться. А может быть, и покаяться. Объясниться в любви. И даже выпить бокал шампанского.

Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем,
у каждой эпохи свои подрастают леса…
А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеевичем
поужинать в “Яр” заскочить хоть на четверть часа…

Подобное чувство владело и Булатом…

Когда Володя писал картины, он становился другим человеком – спокойным, радостным, отрешенным от политических баталий. Он получил свое вознаграждение. Что могло бы быть лучше, чем проявить себя в новой области художественного творчества и обрести душевное равновесие.

Володины картины всегда радовали Беллу: