Промелькнувший метеор (книга 1)

Это были уже голоса казахов, и ничего доброго они не предвещали. Кругом нахмуренные лица, злые взгляды исподлобья. Самообладание стало ему изменять, холодные капли пота выступили на лбу. Он крепко прижимал к себе своего сына, ожидая всего чего угодно, даже нападения. Чокан вздрагивал, но все же верил — отец его защитит!

Кто знает, может, и в самом деле им худо бы пришлось, но тут раздался зычный густой голос, заставивший стихнуть всех сразу.

Со стороны озера шагал высокий, грузный человек с непокрытой курчавой седеющей головой. Он ступал босыми ногами, и полы его длинной серой рубахи слегка развевались на ветерке. Рыбаки расступились. Чингиз увидел седеющие, свисающие чуть ли не на грудь усы и аккуратно подстриженную щетину бороды. И брови у него были лохматыми, казавшимися совсем белыми в свете луны.

Легко было догадаться, что этому — грозному с виду — человеку здесь все безоговорочно подчинялись.

Чингиз молниеносно вспомнил стихи — киссу акына, воспевавшего Азрета-Али:

Из камня могучего вытесан он,—
Высок, неприступностью скал наделен.
Усы у Али и пушисты и строги.
Забрось их за уши — длинны, как дороги.

Таким был и этот непонятный человек. Краем уха Чингиз слышал, что в подобных поселках бывают свои атаманы. В казачьих станицах атаманы бывают людьми военными и носят при себе оружие. Этот на казачьего атамана никак не походил.

— А ну расходитесь! — рявкнул бородач и небрежно махнул рукой направо и налево.

Рыбаки послушно стали разбредаться.

— Здравия желаю, ваше благородие! — приветствовал Чингиза могучий детина, и представился ему: — Атаман Курагин.

Еще в Омске Чингиз на подобные приветствия штатских людей отвечал заученно и сдержанно: «Очень приятно». Он и сейчас произнес именно эти слова, но произнес через силу, и голос его, как ему по крайней мере показалось, предательски дрогнул, выдав волнение. А тут к нему подбежал Абы, потерявший всю свою обычную невозмутимость.

— Хан-ием, бог нас спас! — И по лицу Абы вдруг покатились слезы.

— Ты прав, бог нас спас от рыжеголовых! — в тон Абы подтвердил Чингиз, переводя дух.

А дело было вот в чем.

Курагин действительно подоспел вовремя и спас бывшего султана. За спиной Чингиза уже появились люди, готовые на него обрушиться. Это были бедняки родовой ветви Тагыши, согнанные с отцовских земель во время строительства кусмурунского укрепления. Они нашли убежище в Кангыргане. Туралы, сын бия, прозванного Атаннын Шон, кошебинец из кереев, успел известить их о поездке Чингиза. Шон, двоюродный брат Есенея, сын Естемеса, пользовался неограниченным влиянием в кереевских родовых ветвях Балта и Кошебе. Он держал сторону Есенея и получил от него все необходимые наставления: не следует, мол, оставлять в живых бывшего ага-султана, который везет сына в Омск. Шон собрал своих надежных людей держать совет, и тогда кошебинец Мырзабек, сын Бекентая, высказал предположение, что Чингиз остановится у рыбаков на Тенизе. Там-то и найдутся люди, чтобы покончить с ним. В Кангырган на Тенизе сын Шона Туралы выехал в сопровождении сына Мырзабека — Нуркана. Туралы и Нуркан не дремали. Им быстро удалось найти в этом полурыбац-ком, полубродяжьем, полуразбойничьем поселке человека глуповатого, но надежного, у которого были основания ненавидеть Чингиза. Тагышинец Букпан не мог простить, что его семью, семьи его сородичей согнали с родной Кусмурунской земли. Но у Букпана был еще и особый счет с Чингизом. Его отца Кутпана, бывшего связным у Кенесары, порубили русские солдаты того отряда, в котором был и Чингиз. Поэтому он и пошел легко на уговоры. «Если аллах с нами, — сказал Туралы, — то Чингиз остановится в Кангыргане. И тогда Букпан найдет час, чтобы с ним покончить».

И час, как нельзя более подходящий, наступил. Стоило Букпану услышать, что этот пришелец, зажатый в тесное кольцо рыбаков, и есть ненавистный Чингиз, он взял железный обломок и, окруженный своими тагышинцами, стал подступать к бывшему султану с тыла. Он уже благодарил судьбу — возмездие пришло. Но Курагин нарушил все планы. Народ стал расходиться, и Букпана сразу бы опознали. А в плотном кольце, да еще в группе сородичей, — попробуй, докажи, что убил именно он. Хоть и считался Букпан полоумным, а жить ему хотелось, как и каждому…

Какими путями узнал обо всем этом Абы, а потом и сам Чингиз — неведомо никому.

… Теперь Чингиз был в полной безопасности. Курагину в самом деле успели доложить, что рыбаки окружили какого-то офицера и хотят с ним разделаться. Курагин, хоть и не терпел царских правителей, но мундир русской армии уважал, да и не хотел лишних неприятностей. Он бросил сеть и поспешил к берегу. А когда увидел казаха подполковника, сразу сообразил, что это и есть тот офицер, султан округа, который знает русский язык.

И поэтому со всей учтивостью, на которую был только способен, сказал:

— Пожалуйте ко мне домой, будьте гостем.