Промелькнувший метеор (книга 1)

Но его приезд просветлил сознание матери, оживил ее ум, помог собрать последние силы. Она не проливала слез. Отдавая себе отчет в том, что доживает последние дни, Айганым нашла мужество говорить с любимым сыном о будущем. Отрывисто и тем не менее ясно высказала она ему заветную мечту. Как ей хотелось дождаться того часа, когда избранная ею самой невестка Зейнеп переступит порог Орды и займет свое место келин в доме.

Чингиз молчал. Он боялся ответить невпопад, боялся ускорить приход смерти, уже незримо подстерегающей мать.

Чингиз не мог сказать всего, что он передумал за эти годы. Он помнил, как в дни его любви к Диль-Афруз злился на мать, как был подавлен ее волей, как утратил надежды на счастье. И хотя потом он смирился со своей участью, и Зейнеп стала ему близкой и дорогой, чувство досады и недоверия к матери так и не исчезло за эти два походных года. Много передумал он и о Зейнеп. С нежностью, с горечью, с тревогой.

Нет вины Зейнеп передо мной, говорил он сам себе. Ее судьба — замужество, ей нужен был мужчина. И если им стал я, она не властна была выбрать другого. Она ему говорила — люблю! И она не лгала. У него нет повода упрекать ее в болтливости. Она не баба, прошедшая через замужество. Какой у нее жизненный опыт? Девушка, почти девочка. Только что раскрывшийся алый цветок. И ему, а не кому-нибудь, дала она вкусить первую медовую сладость. Девушка, почти девочка. И шепелявила она по-детски. Но своей стройностью и привлекательностью не уступала степным красавицам. И душою чиста. С того часа, как остался с ней наедине, во флигеле-отау, и до последней минуты прощанья ему довелось испытывать ненасытное наслаждение ее красотой, ее пылкостью. Все время, и в походе и теперь, звучали ее слова при расставании:

— Мой торе… Я до самой смерти твоя.

После возвращения в Омск и здесь, в Срымбете, он узнавал подробности ее жизни в Баянауле, узнавал о тамошних переменах. Зейнеп приехала домой беременной и благополучно родила ему дочь. Но девочка через несколько месяцев умерла. Зейнеп в глазах аулчан стала не невестой, а женой Чингиза. Брата жены, Мусу, несмотря на его молодость, утвердили ага-султаном. Слава об его уме, честности, красноречии и находчивости росла в степи. В короткий срок он завоевал такое же уважение, которого долгой службой добился его отец Чорман.

До Чингиза дошла еще одна новость. Она имела к нему прямое отношение. Муса отметил годовые поминки по отцу и, сняв траур, исподволь начал готовиться к отправке сестры в аул мужа. Теперь приготовления были уже закончены. Степью летала весть, всех приводившая в изумление. Ой-бай, какой богатый, ой-бай, какой щедрый! Две белоснежных юрты со всяческим добром, двадцать пять верблюдов, впряженных в подводы, чуть ли не сотня дойных кобылиц, гурты овец на убой. Узнала об этом и больная Айганым. Все до тонкостей узнала. И обрадовалась. Но еще больше обрадовалась она намерению Чингиза самому поехать за женой. Тем более, что тут не обошлось без подсказки матери.

Айганым собрала у своей постели родственников и друзей, чтобы посоветоваться о поездке Чингиза в Баянаул. Он, посланец ханского рода, не должен уступать им в щедрости.

— Пусть его руки будут полными даров, наставляли старейшины. Пусть сопровождают его уважаемые посланцы ближних родов — Кереи и Уаки, Атыгай и Карааул, Канжи-галы и Курлеут. Чтобы не искать ночлега, захватите с собой шатры. Их дадут вам охотно казаки из крепости. И косяк дойных кобылиц не забудьте. Пусть будет подготовлено вымя у каждой кобылицы. Ничего нельзя упустить. Запаситесь колотушками и недоуздками, ведрами для дойки и бурдюками, чтобы хранить кумыс. На мясо гоните следом молодых, еще не жеребившихся кобыл. Пригласят вас в аул по пути — заезжайте, не пригласят — не вздумайте останавливаться рядом. Заехал ты, Чингиз, в аул — будь щедрым! Мирза в ауле должен остаться доволен и подарками и речами. С тобою должны быть острословы: им первыми начинать беседу за дастарханом. Певцов надо взять с собою, домбристов, батыров-балуанов. И смотри, Чингиз, чтобы опытные люди присматривали за табуном.

Словом, от малого до большого все было предусмотрено. Потомок хана, офицер, будущий султан отправляется, как подобает, в свадебное путешествие.

Чингиз понимал, какое значение придавалось в степи всем этим внешним знакам достоинства и богатства. Но его беспокоила больная мать. Хватит ли у нее сил дождаться его и Зейнеп. Он спросил об этом напрямик сородичей, осторожно посоветовался с матерью.

Седой сородич сказал: