Прометей № 3

Особое место в деятельности Коминтерна начала 1920-х гг. занимала работа не только по усилению влияния коммунистических идей в международном рабочем движении, но и расширения с этой целью рядов интернационалистов-коммунистов. А при существовании в это время, как говорилось выше, сразу нескольких Интернационалов, опиравшихся каждый на свой электорат, актуальной становилась задача создания единого рабочего фронта, в рамках которой Исполком Коминтерна и принял 18 декабря 1921 г. «Тезисы о едином рабочем фронте и об отношении к рабочим, входящим во II, 2½ и Амстердамский Интернационалы, а также к рабочим, поддерживающим анархо-синдикалистские организации». В тезисах предлагалось всем Интернационалам совместно с Коминтерном обсудить вопрос о практических единых действиях рабочих организаций, особенно в связи с Вашингтонской конференцией и угрозой войны. При этом как в ИККИ, так и в руководстве РКП(б) исподволь лелеяли надежду этой соглашательской тактикой единого фронта разоблачать вождей конкурирующих рабочих объединений и, по высказыванию Г. Зиновьева, направить её на то, чтобы «изолировать других, а не на то, чтобы вместе с ними вести борьбу»[224]. Поскольку в этом был явный риск вызвать непонимание и конфликты в рядах компартий европейских стран, В. И. Ленин высказался (и его точка зрения была поддержана) за достижение соглашений между реально действующими в рабочем движении политическими течениями и партиями с тем, чтобы шире вовлекать трудящиеся массы в борьбу за свои жизненные интересы. Однако и задача борьбы в рядах самих этих течений и партий за идеологическое влияние коммунистов на те же самые трудящиеся массы и вовлечение в собственные ряды (ассимиляция) также не снималась с повестки дня. Формулируя основные задачи перед «действительно коммунистическими партиями», Коминтерн на своём 2-м Конгрессе, в частности, подчёркивал, что успешность их работы «должна измеряться, между прочим, тем, насколько им удалось привлечь на свою сторону все истинно пролетарские элементы от анархизма»[225]. Вместе с тем официальной целью крупных международных форумов, таких как, например, конференция всех рабочих организаций мира, на которую Коминтерн считал необходимым привлечь в том числе «также и важнейшие организации синдикалистов, анархистов, IWW (Промышленные рабочие мира), Shop-Stewards (завкомов) и т. д.», – «организовать оборонительную борьбу рабочего класса против международного капитала»[226]. Для сравнения нужно также напомнить, что и внутри страны шла не менее упорная борьба за массы с различными идеологическими противниками, некогда бывшими союзниками в революционном движении. Многие в прошлом меньшевики, эсеры, анархисты и иже с ними, вступая в ряды РКП(б), оперативно «перековывались» в большевистскую веру, обеспечивая идейную однородность партийной массы, а также ликвидируя либо нейтрализуя тем самым оппозицию (конкуренцию) разрабатываемой и реализуемой коммунистическими вождями генеральной линии на победу социализма в отдельно взятой стране.

Ещё одним важным направлением нейтрализации-минимизации анархистского влияния на рабочие массы за рубежом, а также уменьшения числа нападок на Советскую Россию со стороны анархистов зарубежных стран стала пропагандистская деятельность так называемых анархо-большевиков (по терминологии П. Аршинова, который и сам позже оказался в этих рядах, разочаровавшись в анархистской тактике и заскучав, видимо, по железной дисциплине). «Поражение русской революции, в её основных первоначальных замыслах, означает в то же время и поражение анархизма в России. Правда, поражение это чисто физическое» – писал Пётр Аршинов в своей статье «Анархо-большевизм и его роль в русской революции». Начало ренегатству в рядах анархистов было положено ещё в годы разгрома царизмом первой русской революции 1905–1907 гг., а позже, после Октября 1917-го, «Ленин, стремившийся приспособить весь анархизм в его теории и практике на служение большевизму, без малейшего затруднения завладел этой, катившейся по наклонной плоскости, группой. <…> Таким образом, анархо-большевизм есть продукт ренегатского сдвига среди части анархистов и демагогии Ленина». От имени анархизма анархо-большевики стали пропагандировать большевизм, «защищая все практические мероприятия его, черня и осуждая всякую тень оппозиции ему». Этим анархо-большевизм внес «сумятицу в широкую революционную массу, симпатизировавшую анархизму»[227]. Скорее всего Аршинов здесь сгущает краски – вряд ли можно было простой агитацией сбить с толку истинных сторонников анархистских теорий и полностью затушить анархистское движение, хотя, конечно, давление со стороны большевистской власти, приводившего в доказательство быстрое и последовательное развитие молодого советского государства, было весьма основательное. Достаточно вспомнить судьбу самого Петра Аршинова.