Прометей № 4

О степени накаленности обстановки свидетельствует эмоциональная рукописная листовка, распространенная кем-то из рабочих от имени «Бондарного комитета социалистов-революционеров». Звучала она так: «Письмо собаке или волку в овечьей шкуре, что называется, заслужило наше начальство, а также бюрократам-исправникам. Пейте нашу кровь рабочего человека, но помните, что за это придется и вам расплатиться. Как вы нас обманули на собрании, которое вы обещали нам, все равно что с голоду умереть или идти на преступление на врагов, на собак, на богатых, и на злого вампира царя»[205].

Рабочих поддержали социал-демократы. Собственно, одним из самих лидеров стачки был бондарь Иван Степанович Крюков, член РСДРП, распространявший листовки партии с 1906 года. Это был начитанный рабочий активист, изучавший книги Маркса.

Собрания, как и бывает во время забастовок, шли ежедневно. В общей сложности в стачке участвовало уже 4000 человек[206].

Настроения были такие, что предприниматели опасались ходить по одиночке. Некто Григорий Рябинцев, владелец мелкой бондарной мастерской, писал в полицию, – «в три часа дня я вошел в помещение рабочих при своем бондарном заведении. Там сидели наши рабочие бондари и играли в карты. Бондарь Родионов лежал на койке. Увидев меня, Родионов начал ругаться вообще, ругать меня как человека всевозможными сквернословными словами и как предпринимателя. Проклял весь класс, имеющий имущество, называя таковой „кровопийцами“, причем старался склонить к этому играющих в карты рабочих». Рябцев опасался, что бондарь Родионов имеет револьвер и его, Рябцева, просто застрелит[207].

4 декабря на Заячьем острове собрались 600 человек. Гейнрих произнес большую речь о том, что в Думе нужны рабочие депутаты. Собравшиеся поддержали его. Была принята резолюция с требованием 8-часового рабочего дня и с требованием пересмотра дела об аресте социал-демократических депутатов.

Полиция отреагировала конфискацией «Астраханской газеты».

7 декабря встала Новая Солянка. В стачке участвовало свыше 460 человек из 34 фирм. Через неделю чисто бастующих удвоилось[208].

Митинги продолжались каждые несколько дней. Поскольку предприниматели не реагировали, разговорами дело не ограничивалось. 15 декабря на заборе у одного из хозяев появилась записка: «Прошу прибавки, если Вы не прибавите, то Вас сожжем»[209].

Гейнрих пошел к губернатору. Он встретился с Соколовским, который, выслушав журналиста, спросил: «Что же делать?», и пообещал подумать.