Пропаганда 2.0

Выступая на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 31 января 1944 г., Сталин говорит жесткие, чисто идеологические слова [14]: «Если судить о войне по киноповести Довженко, то в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы. Значит, и здесь Довженко опять не в ладах с правдой. Его киноповесть является антисоветской, ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности. Киноповесть Довженко «Украина в огне» является платформой узкого, ограниченного украинского национализма, враждебного ленинизму, враждебного политике нашей партии и интересам украинского и всего советского народа. Довженко пытается со своих националистических позиций критиковать и поучать нашу партию. Но откуда у Довженко такие претензии? Что он имеет за душой, чтобы выступать против политики нашей партии, против ленинизма, против интересов всего советского народа? С ним не согласимся мы, не согласится с ним и украинский народ. Стоило бы только напечатать киноповесть Довженко и дать прочесть народу, чтобы все советские люди отвернулись от него, разделали бы Довженко так, что от него осталось бы одно мокрое место. И это потому, что националистическая идеология Довженко рассчитана на ослабление наших сил, на разоружение советских людей, а ленинизм, то есть идеология большевиков, которую позволяет себе критиковать Довженко, рассчитана на дальнейшее упрочение наших позиций в борьбе с врагом, на нашу победу над злейшим врагом всех народов Советского Союза – немецкими империалистами».

Однако потом Довженко получает возможность поставить фильм «Мичурин». То есть Сталин по отношению к таким людям действует методом маятника: то поощряя, то наказывая. И через этот «маятник» прошли многие. И это предопределило не только то, что они писали, а даже то, что они могли или не могли думать.

Все перечисленные ситуации работы именно с «нелинейными» личностями позволяют сделать вывод, что Сталин все же разрешал определенные «отклонения» нужным для страны людям. Он, конечно, был страшен, но можно перефразировать его фразу: «Другого Сталина у страны не было, надо было жить с ним».

Данные «отклонения» в условиях репрессий и цензуры в результате (случайно или намеренно) создавали:

– впечатление отсутствия цензуры и наличия творческой свободы;

– помогали создавать высокую художественную культуру;

– служили определенной моделью «выпуска пара»;

– удерживали публичную картинку действительности, которая согласовывалась с идеологией.

Данную модель также очень хорошо усвоил Ю. Андропов, как и в принципе окружавшая его либеральная партийная элита, что видно по многочисленным воспоминаниям кремлевских консультантов и спичрайтеров. В результате создавался прекрасный фасад, порождаемый ограниченным кругом творческих личностей, которых время от времени спасали «голуби мира» из числа этих консультантов.

СССР мог не обращать внимания на стенания гуманитарной интеллигенции, поскольку она не имела особого значения, будучи лишь рупором для идеологического эха, но инженерная и естественнонаучная интеллигенция была нужна для обороны, поэтому получала его опеку. Вероятно, так можно понять мощные издания Стругацких, сформировавших в результате тех, кто появился на авансцене в момент постперестройки – Гайдара или Чубайса. И хоть Б. Стругацкий часто жаловался на цензуру, он здесь перегибает палку. Когда книги запрещались реально, их не издавали, а их авторы отправлялись в достаточно отдаленные места.

Андропов подчеркивал, что вообще-то органы не наказывают за «инакодумание», а только за «инакоделание». И это правда. Но правдой является также и то, что в ряде профессий, а творческие принадлежат к их числу, думание и делание в сильной степени совпадают.

Известна как бы личностная работа Андропова с Ю. Семеновым, приведшая к созданию фильма «Семнадцать мгновений весны», Андропова и Бобкова с историком Н. Яковлевым. Все это имеет множество документальных подтверждений. Кстати, удачный образ Штирлица потом стал подталкивающей силой для избрания В. Путина президентом. То есть художественная конструкция, выстроенная с помощью Андропова, сработала еще раз.

Отдельной и более гипотетической ситуацией является концепция С. Кургиняна о возвращении Андроповым из ссылки М. Бахтина с целью его последующего использования для развала СССР с помощью известной модели карнавала и смеховой культуры.