Пропаганда 2.0

Есть только один факт, когда фашизм вызывает нетрадиционную реакцию, о чем мы не догадывались в советское время. Оказывается, в Цюрихе у Ленина был друг – основатель фашизма Б. Муссолини [1]. Когда Ленин ездил выступать в итальянскую часть Швейцарии, Муссолини был у него даже переводчиком с немецкого на итальянский.

Причем если новости в норме не привлекают особого внимания, то в период конфликта на Украине новости российского телевидения стали функционировать по принципу телесериала, который ловит зрителя на крючок, заставляя его ежевечерне усаживаться перед телевизором. Именно создание этой потребности привело к тому, что пришлось использовать даже новости-фейки типа распятого мальчика. То есть удержание человека у экрана требует его растущей эмоциональной вовлеченности, если ее не будет, человек отвернется от экрана, чего не хотят пропагандисты.

Тут скрытой мыслью, которая работала на это объединяющее чувство, стало представление о том, что «Россия поднимается с колен», пришедшее с Крымом. Это психологически понятное чувство для любого жителя бывшего СССР, поскольку прошлое делало СССР властелином мира.

Интересной особенностью информационного пространства в период Крыма и Донбасса стало его быстрое развитие, высокий уровень динамики тянул за собой большой объем противоречащих друг другу версий. Разные этапы, разные временные периоды имели свой набор слов-символов.

В период Крыма Украина успокаивала население месседжем, что стрелять нельзя, поскольку тогда Россия дойдет до Киева. И Путин действительно сказал Порошенко в сентябре 2014 г., что если бы он захотел, то российские войска были бы за два дня не только в Киеве, но и в Риге, Вильнюсе, Таллине, Варшаве и Бухаресте [2].

Символическая система для пропагандистских месседжей строилась в достаточной мере алогично с точки зрения истории, но логично с точки зрения психологии. Например, понятие «фашист» закреплено четко за прошлым, его трудно применять к современным событиям, понятие «хунта» по отношению к украинской власти продержалось еще после выборов, но потом исчезло, поскольку невозможно было объяснить, как президент России встречается с представителями «хунты», не говоря уже о том, что «хунтой» называются военные, которые захватывают власть в результате переворота.

Предкрымский период с точки зрения российских информационных потребностей должен был оправдать аннексию Крыма, поэтому был использован набор символов, отсылающих к эпохе войны. «Фашисты», «неонацисты», «бандеровцы» – были с одной стороны, освободители – с другой. Последнее обозначение не использовалось, но подразумевалось. Тем более под «зелеными человечками» можно было понимать, что угодно. Они, а также «вежливые люди» не имели четкой символизации, кроме усиленного подчеркивания их мирного настроя, что диссонировало с наличествующими у них автоматами, зато вполне позволяло выполнять требуемые от них функции военнослужащих.

Как враг возник также «правый сектор», хотя по сути, кто это такие, не особенно известно и сегодня. Но это размытое понятие могло вместить в себя все страхи, усиленно удерживаемые государственной пропагандой.

Период Донбасса потребовал развернуть символизацию «народного восстания». Поэтому те, кто был против, стали именоваться «карателями». Украина стала обозначать своих противников «террористами», «сепаратистами», Россия своих сторонников «ополченцами», что также несет ассоциации отечественной войны.

Кстати, «ватники» и «укропы», которые были обозначениями противника для каждой из сторон, постепенно перестали восприниматься болезненно. В Украине даже возникла партия Укроп, что стало расшифровываться как «украинский патриот».

Информационное пространство гибридной войны выполняет совершенно новые функции. Мы можем перечислить следующее, характерное для конфликта России с Украиной:

– нужно из ничего создать образ врага;

– нужно из ничего создать образ справедливого воина, который борется с врагами;

– нужно из ничего создать население, которое нужно защищать от врага;

– нужно из ничего создать не только образы героев, но и образы предателей, которые не хотят идти по стопам героев;

– нужно из ничего создать народную поддержку героям, которых назвала такими именно пропаганда.

Существенной чертой, объясняющей интенсивность пропаганды, является не только «создание из ничего», но и необходимость достаточно быстрого создания подобного рода ментальной карты, в рамках которой можно оправдать все действия власти.

Кстати, в иерархическом устройстве этой модели мира в центре остается Сталин вне зависимости от любых рассказов о нем (см. о том, как Сталин чуть не стал победителем телевизионного конкурса Имя России [3–5]). Это был конкурс 2008 г. В 2015 г. по данным опроса социологов 52 % россиян признают, что Сталин сыграл положительную роль в жизни страны.