Пропасть

Да только видал я в гробу ту милость! Думаю, не требуется особо объяснять, что такое дисциплинарный батальон. Кто знает не понаслышке, тот уверен, что это гораздо хуже зоны. Если "обычный" зэк хоть что-то знает о своих правах и имеет некоторое представление о зэковской солидарности, то солдат в дисбате — не человек. Прав у него — не больше чем у животного в зоопарке. Животных, впрочем, берегут — за них деньги плачены…

Перед отправкой "по месту службы", держали нас — осужденных солдат — на центральной гауптвахте львовского гарнизона. Это та же тюрьма, только с армейским "колоритом". Кнопки сигнализации вдоль стен, часовые на этажах, решётки кругом, глазки в дверях — в общем, весь набор тюремных прелестей.

Все мы сидели в одиночках. Тем не менее, столковались — я и ещё двое — о побеге. Один из тех двоих был грузином. Его труднопроизносимой фамилии я уж и не припомню. Осудили его за то, что он бежал из армии с пистолетом, "мстить за брата", которого в Ростове-на-Дону кто-то шибко обидел. Задержали беглеца в соседнем (от Львова) облцентре, Тернополе. Вот за побег из армии (дезертирство) и за хищение оружия (и хранение, ношение — эти статьи в таких случаях уже "автоматически" шьются), его и судили. Другой — чеченец. Просил называть его Эдиком — хотя был таким же Эдиком, как я — испанским лётчиком. Этот сидел на наркоте. В мусульманских республиках вообще наркомания распространена весьма широко, из-за того что Коран запрещает употребление алкоголя. Кое-где в Средней Азии, героин добавляют даже в плов — "для сытости" — и в малых дозах дают младенцам ("чтобы спали хорошо"). А когда хотят кого-то назвать дураком, говорят: "тебе полни галава терьяк" (терьяк — разновидность наркотика). Не обошла наркотизация стороной и мусульманские регионы Северного Кавказа — в том числе Чечню.

"Эдик" несколько раз убегал из части к себе домой, в Урус-Мартан. Не потому что служить принципиально не хотел — а потому что жить не мог без наркоты. Каждый раз за ним приезжали и водворяли беглеца в часть. Потом надоело возиться — осудили.

Вот с этими людьми, грузином и чеченцем, 2 декабря 1988 года, мы и совершили побег.

На каждом этаже гауптвахты, ночью должно было дежурить по двое часовых. Но разумеется, часовые-"деды" на ночь куда-то сваливали. На этажах оставалось дежурить по одному человеку — из числа недавно призванных ("духов").

Сначала наш побег пытался устроить чеченец. К нему в камеру, по глупости, зашёл часовой-узбек. Уж не знаю что там псевдо-Эдик ему наплёл, чем заманил. Надеюсь не Коран пригласил обсуждать…

Но видимо недаром про наркоманов анекдоты рассказывают. Наш чеченский приятель схватил узбека за горло, повалил на нары и стал душить, устрашающе вопя на всю гауптвахту: "задушу падла!.. Задавлю гада!.."

Несчастному узбеку, перспектива быть задушенным, как-то не пришлась по вкусу. Кое-как вырвавшись, он удрал — и был столь напуган, что молчал наутро о случившемся, как рыба. Впрочем — понять можно. Ему ведь никто не давал разрешения отпирать камеру и входить в неё — тем более, одному. Его тоже взгрели бы нехило. А после девяти утра дежурила уже другая смена.

Мы с грузином пришли к выводу, что на чеченца надеяться нечего. Надо самим что-то придумывать. Хотя и "Эдика" тоже использовать — отчасти.

Ночью чеченец попросил часового открыть ему камеру — для того чтобы передать мне пачку сигарет. Часовой не знал что я вообще не курю. И разумеется, не имел права открывать двери. Более того, "официально" он и не мог их открыть, при всём желании — ни у кого из часовых не было ключей от замков, на которые запирались камеры. Но конечно же, любой из замков легко отворялся обычным шомполом. Все — солдаты, офицеры, осужденные — прекрасно об этом знали. И все делали вид, что ни о чём подобном даже не подозревают. Когда какой-то солдат-суточник (то есть — из тех, которые были не на дисбат осуждены, а получили лишь несколько суток гауптвахты) осмелился пожаловаться на то, что среди ночи пьяные часовые-"деды" зашли к нему в камеру и избили его — полковник (местный начальник) с гигантским "трудовым мозолем", составлявшим большую часть его тела, побагровев от злости, орал на всю гауптвахту: "Как ты смеешь врать, щенок!.." Стоявшие рядом с полковником офицеры из его свиты, сурово качали головами — врать, мол, нехорошо… Солдатик ошалело таращил на них глаза, изумляясь столь откровенной демонстрации подлости. Ему наверное вовремя не объяснили, что в советской армии (да и в сегодняшней, российской), идеальный офицер — это моральный урод, а образцом для подражания служит абсолютная наглость и круговая порука… Впрочем — таких наивных солдат было не столь уж много.

В общем, часовой-новобранец был до такой степени затуркан "дедами", что не посмел отказать в просьбе чеченцу, который наплёл ему что уже второй год дослуживает.