Пропасть

И вот меня заводят в большую комнату, где заседает вышеупомянутая комиссия из Киева, перед которой дрожит вся застава. Я захожу и осматриваюсь… Что такое??!.. Они что — близнецы??..

Все лысые, все в очках с золотой оправой, у всех большие звёзды на погонах, все скорчили заумно-суровые рожи…

Мне подают стакан горячего чая. Я ощущаю себя — не то ценным музейным экспонатом, не то белым человеком среди раскрашенных папуасов, ломающих голову над вопросом: слопать его прямо сейчас, или приберечь до праздника?.. Хлопая глазами, разглядываю эти лысо-очкастые манекены. Манекены, в свою очередь, созерцают мою особу — с видом голодных удавов. Задают кучу идиотских вопросов (но — тон! Какой многозначительный тон!..), типа: а горел ли свет на фонарях у дороги? А какие звуки были слышны с заставы? А на что именно были похожи эти звуки — на скрип, или скажем, на лай собачий?.. А не видел ли я пограничников?..

Отвечал им как попало, находясь в таком состоянии, что плевать мне было даже на самого себя — и уж тем более на их проблемы, и на них самих. Понятно, что при переходе границы не приглядывался я ни к каким фонарям и до лампочки мне были все окрестные скрипы и стоны. Тем не менее, после каждого моего ответа, лысые переглядываются с таким видом, будто говорят — ага, мы ведь догадывались! Так-так, мы именно это и предполагали — вон оно что…

Такое тягание кота за хвост, продолжалось довольно долго.

Но всё когда-нибудь кончается. Окончилось, в конце концов, и это странное рандеву.

Вновь — несколько месяцев в одиночке следственного изолятора (тюрьмы) КГБ во Львове.

Потом суд.

Разумеется, меня и моих "подельников" (грузина и чеченца) держали в разных камерах. Но зэки всегда найдут способ общаться друг с другом. Кроме того, на суд возили нас в одном воронке. Чеченец сказал, что его родители сунули прокурору 10 тысяч рублей. По советским ценам, это — два автомобиля "Волга" (лучшие легковушки в СССР — иномарок тогда практически не знали. Польские "Полонезы" и восточногерманские "Вартбурги", которые можно было узреть на Львовских улицах, не в счёт — это была полная рухлядь). А прокурору как раз на пенсию выходить (наш процесс был последним в его практике) — ему эти деньжата пришлись весьма кстати.

И вот заседает трибунал. Прокурор мечет громы и молнии в адрес грузина. И чего он на него так взъелся? Видимо и тут надеялся поживиться — а родители (школьные учителя) ничего не заплатили…

И этот же прокурор, не устаёт повторять душещипательные фразы о несчастных чеченцах, которые были когда-то безжалостно высланы в Казахстан (хотя не только сам "Эдик", но и родители его, родились уже в Чечне), об их нелёгкой судьбинушке, о необходимости обязательно и тщательно учитывать все эти нюансы, решая судьбы бедных горцев… Несколько лет спустя, я услышал подобные же речи от многочисленных правозащитников, журналистов, политиков, с пеной у рта защищавших дудаевско-масхадовских бандитов. Сразу вспомнил того прокурора.

У меня на суде никого из родных не было, поэтому я оставался как бы в тени, между злобным грузином и несчастным чеченцем. Ни для кого из нас не было тайной, какие примерно срока нам светят.

Действительно, хотя всё делали практически наравне, не делясь на старших и младших, командиров и подчинённых — чеченцу дали три года общего режима и признали его "психопатической личностью". Это означало, что месяца два-три он перекантуется в психушке в Грозном, а потом — домой. Во время следствия и на суде, он вёл себя недостойно, пытался всю вину свалить на нас с грузином — за что был своими сокамерниками "посажен на метлу" (то есть — должен был в камере за всеми мыть и убирать, исполняя роль прислуги).

Нам с грузином дали по 6 лет усиленного режима. Грузину, правда, намеревались припаять побольше. На меня по этому поводу пытались наехать — и прямо во время суда явно подталкивали, чтобы я его топил. Но такие игры были не для меня. Я ведь всё равно не имел денег на взятку. Значит — мне поблажек и скидок ожидать не приходилось. А становиться мразью, ради похвалы и улыбки прокурорской — не многовато ли чести?..

Человек всегда должен оставаться человеком — в любых обстоятельствах.

13

После суда, перевели нас в "обычный" следственный изолятор (тюрьму). Думаю, не стоит утомлять читателей описанием тюремного быта — об этом уж писано-переписано и ещё писать будут (хотя, далеко не всегда пишут правду — а в кинофильмах про зоны и тюрьмы, вообще почти одна фантастика, частенько переходящая в бред).