Пропасть

Была заварушка и у нас. Трое суток зона бастовала, трое суток за забором урчал бронетранспортёр, трое суток мы, как могли, готовились к большой драке, мастеря "подручные средства". Было какое-то странное всеобщее воодушевление. Притом же знали мы, что все хвалёные омоновцы, собровцы и прочие спецназовцы, в массе своей, как люди и как бойцы — полное говно (что и было вскоре доказано в Чечне). Геройствовать они могут только в отношении тех, кто не сопротивляется — да ещё в дешёвых пропагандистских фильмах, восхваляющих родную милицию.

Заработали и связи на воле. Один из наиболее оборзевших шишкарей лагерной администрации, был до полусмерти избит в подъезде собственного дома.

Конечно, сила была всё же на их стороне. Но видимо система подавления, расшатанная при Горбачёве, ещё не была восстановлена в полной мере. Поэтому давить зону тогда не решились. Пошли на кой-какие уступки.

Вскоре после этих событий, начали потихоньку лагерь "вывозить". То есть — перебрасывать зэков в другие зоны. Тех у кого срок подошёл, быстренько сплавляли в колонии-поселения. Вообще-то, в обычной ситуации, попасть "на поселение" не так-то просто. Надо или взятку дать, или чем-то перед администрацией выслужиться. Если числится за зэком хоть одно нарушение — уже ему из зоны не вырваться. При этом, "нарушение" — понятие весьма растяжимое. Под этим словом может подразумеваться и попытка кого-то убить, и выход на развод с незастёгнутой верхней пуговицей. В общем, если менты не захотят человека в колонию-поселение отпустить — найдут к чему придраться. Но в том-то и дело, что в Россоши спешили избавиться от старого, слишком сплоченного "контингента". Поэтому на многое закрыли глаза. Например — предпочли совершенно не заметить нарушений, числившихся за мной лично. Я ведь, к тому времени, как раз отсидел 4 года — то есть, две трети своего срока. Значит меня можно было, не нарушая законов, отправить на поселение.

В принципе, я был этому рад. За четыре года, россошанская зона мне, мягко говоря, надоела. Да и поселение — это хоть и "свобода в кредит", но всё же не совсем лагерь. К тому времени усиленный режим был упразднен. Мы оказались на общем режиме. Поэтому новый контингент, пригоняемый этапами, резко отличался от зэковской массы прежнего розлива. Повалили в лагерь первоходочники — сопливый, зелёный молодняк, не имеющий понятия о зэковской солидарности, зато особо склонный к взаимопожиранию. Чувствовалось, что их без труда сломят — после того как вывезут костяк прежнего состава.

Незадолго до отъезда, я потерял Игорька. К сожалению он был из тех, кто трудно свыкается с обманом, тяжело переносит сильные разочарования и разрушение каких-то идеалов.

"Ты подумай, какие мрази, эти демократы сраные — они ведь нас всех кинули, они нам врали о какой-то там демократии, гуманности, общечеловеческих ценностях! Они все — воры, жулики, агентура цэрэушная. У них изначально только одна цель была — разрушить Россию и хапнуть всё что только можно. Полные уроды! И они дорвались до власти!.."

— "Да — уроды конечно. Мы им, разумеется, нахуй не нужны. Видимо придётся привыкать с этим жить. Надо значит многое переосмыслить, не разевать больше рот, не развешивать уши, телевизор поменьше смотреть. Просто усвоить для себя лично, что у власти стоят негодяи — и из этого исходить в дальнейшем."

Но мои слова, видимо были плохим утешением. Человека стало заносить. Он начал утрачивать над собой контроль. Однажды, вернувшись с работы в жилую зону, я издали заметил толпу возбуждённых зэков. Подойдя поближе, увидел неподвижно лежащего Игорька. Оказалось — проиграл в карты 16 тысяч рублей. Отдавать нечем. Повесился.

Оно конечно, ему можно было бы побежать на вахту и упасть в ноги ментам — мол, спасите, закройте в изолятор… Обычно проигравшие так и делали. Да и у тех, кому проиграл, можно было вымолить отсрочку — потом, с течением времени, как-нибудь всё утряслось бы. Но подобные действия автоматически влекли за собой полную потерю авторитета, уважения со стороны других зэков… Не каждый готов ползать на коленях, вымаливая пощады.

А спустя совсем немного времени, в результате сверхидиотских "реформ" новой власти, эти шестнадцать тысяч рублей, превратились в стоимость пяти буханок хлеба…