Пропасть

Слегка опешивший от необычного приёма (да и подуставший, продрогший, проголодавшийся уж порядком), я всё же добросовестно покрутился среди гор опилок и молчаливых, словно после удара нейтронной бомбы, цехов. Где люди-то?.. Греются в каких-нибудь полуподвальных подсобках? Или давно по домам разбежались? Где кого искать? К кому обращаться? Как быть с жильём? Не на вокзал же мне приходить на ночь после работы… Нужен ли я тут вообще кому-нибудь? Что-то сомнительно… Похоже, меня просто вежливо послали подальше — а я как дурак, по пустым цехам шляюсь, вчерашний день шукаю. Ещё подумают, что хочу что-то украсть, или поджечь… Вот бы эту сучку жирную, из отдела кадров, саму загнать на физическую работу! Например — на железную дорогу. Пусть там ломом с кувалдой помашет. Или на стройке носилки с раствором потаскает… Нет, видать недаром всё-таки работяги большевиков в семнадцатом году поддержали и лупили нахлебников так, что комиссарам иной раз их придерживать приходилось. Тут того и гляди, сам большевиком станешь…

Впрочем — эмоции эмоциями, а зимний день в Заполярье недолог. Дело явно шло к закату. Я почувствовал, как у меня поднимается температура, заныл зуб. Вот он, ветерок-то, сказался… Пора выбираться на вокзал.

Потопал я снова, по открытой всем ветрам железнодорожной насыпи, к городу. На подходе к вокзалу почувствовал, что мне становится всё хуже и хуже. Нет, тут что-то не то. Видимо простуду я схватил ещё в Москве. Может гриппом от кого заразился. А тут добавил ветерка, усталости, да озлобленности.

Для бездомного, болезнь — это крайне плохо, предельно опасно.

Почти в полузабытьи, уже не думая ни о каком трудоустройстве в этих краях, купил билет до Москвы. На медпомощь рассчитывать не приходилось. Это роскошь для бомжа — пусть даже и прилично одетого.

Купил в ларьке бутылку водки. Время от времени набирал водку в рот, держал на больном зубе, потом глотал. Так и лечил — себя и зуб. Хорошо хоть вокзал там небольшой, достаточно тёплый, без сильных сквозняков; батареи горячие — и место возле одной из них, как раз оказалось свободным… Так и ждал поезда, в полудрёме, положив руку на батарею и время от времени сдёргивая — чтоб ожога не было. Один раз через силу вскинул голову — милицейский наряд мельком заглянул в зал ожидания. Второй раз вскинулся, услышав вопли громкоговорителя о том, что с какого-то там пути "отправляется электросекция на Апатиты". Что за бред, какая электросекция?.. В окно увидел — обычная электричка. Вон оно что — это они так электричку здесь обзывают… Апатиты — городок между Кандалакшей и Мурманском. Там апатиты добывают — дерьмо окаменевшее (что-то вроде навоза, оставшегося от динозавров, если я сам правильно понимаю). Из него удобрение хорошее получается. И город назвали — именем окаменевшего дерьма. Обычно-то города называют в честь дерьма двуногого. Например — неподалёку от тех же Апатитов, расположен Кировск. Или Киров дерьмом не был? Сейчас хрен разберёшь — где правда, где пропаганда… И вообще, пошли они все, с их заскоками — мне бы только поезда дождаться…

Вот в такие моменты жизни, особо остро ощущаешь свою незащищённость. Ведь если свалюсь — никто не поможет. Даже если скорую вызовут — ну и что? Без паспорта, без прописки, одна справка об освобождении…

Санитары карманы обшарят, последние копейки вытащат, потом на улицу выкинут — за ночь на снегу как раз и подохну. В Москве уже кое-что слышал на эту тему. Отчего ж не верить, если бомжи почти все больны — и не только гриппом. Что-то их никто лечить не торопится.

Дождался всё же поезда. Садился в вагон уже затемно. Оно и к лучшему — днём могли бы принять за пьяного. Забавно, но опять оказался в том же вагоне, с теми же проводниками — поезд возвращался из Мурманска. Узнали, поздоровались: "В гости ездил?" — "Ага, в гости. Никого, правда, не застал." Что я им ещё скажу?

Кое-как забравшись на верхнюю полку, отключился в тревожном, тяжёлом сне, похожем на какое-то сомнамбулическое забытьё. Иногда просыпался. Одна лишь мысль в голову лезла: "Только бы до Москвы хоть немного очухаться!.."