Пропавшая

На этих словах я на секунду испытываю облегчение, ведь поначалу решаю, что Беа все-таки одумалась. Однако дальше она говорит:

— Надо от нее избавиться.

Сердце у меня останавливается.

— В каком смысле?.. — в ужасе спрашиваю я.

— Нужно отнести ее куда-нибудь подальше, чтобы не сразу нашли, а может, и совсем не нашли.

— Нет! — говорю я, отчаянно тряся головой. — Нет, Беа. Зачем нам ее куда-то нести? Ты с ума сошла!

— Послушай меня, — спокойно говорит Беа, взяв меня за лицо, чтобы я смотрела ей прямо в глаза. — Просто послушай. Ты расстроена, Мередит, и это понятно. Я тоже расстроена. Но ты подумай — просто успокойся на минутку и подумай! — эта женщина умерла, ей уже не помочь. Если б она была еще жива, Мередит, я позвонила бы в «Скорую» или сама увезла бы ее в больницу. Но она умерла. Умерла! И ее не оживить. Зато если мы сдадимся полиции — нам крышка. Мне крышка! Спасти ее мы уже не сможем, а вот спастись самим есть шанс.

— Значит, оставляем ее здесь, — решительно говорю я. — Оставляем и анонимно звоним в полицию.

Если единственный альтернативный вариант — это спрятать Шелби, то лучше уж тогда оставить ее тут.

— Нельзя, — говорит Беа.

— Почему? Не все ли равно, где бросить: здесь или где-то еще?

Беа, уже все просчитав, в отличие от меня, тут же находит ответ:

— Если мы оставим ее здесь, уже с утра, а то и раньше, полиция начнет искать скрывшегося водителя. А если мы избавимся от тела — копы будут искать пропавшего человека. Разница огромная. Понимаешь, Мередит? Наверняка на теле остались отпечатки шин, краска на одежде… а это всё улики, которые приведут ко мне. У нас просто нет другого выхода, — заключает Беа. — Я понимаю, это нелегко, но все же придется от нее избавиться.

Я трясу головой, беззвучно роняя слезы.

— Я не могу! Не могу в этом участвовать… — бормочу я и берусь за ручку дверцы. Может, убежать? Но куда я пойду? Что буду делать?

Беа успевает схватить меня. Я пробую вырваться, однако сил не хватает, и я просто поворачиваюсь к ней спиной.

— Не надо, Беа! Отпусти, я не хочу в этом участвовать, не хочу мучиться совестью! Мы должны вызвать в полицию! Тебе нужно сдаться!

— Кончай истерить! — восклицает Беа и дает мне пощечину.

От неожиданности я замолкаю. Щеку страшно жжет, и, подавляя всхлипы, я прижимаю к ней ладонь.

— Да как до тебя еще не дошло? — Беа не теряет хладнокровия и потому говорит тихо. — Думаешь, ты невинный свидетель? Вот и нет, ты тоже вляпалась. А что муж твой скажет, если вдруг узнает о том, как мы тут налетели на человека? Думаешь, после всего этого он будет относиться к тебе так же, как и раньше?

Меня охватывает стыд и ужас. А правда — что сделает Джош, если вдруг узнает? Да, с Шелби все вышло случайно, но вот осудит ли он меня за то, что я в принципе села в машину с Беа, которая была очевидно пьяна?

— Не знаю, — я лихорадочно трясу головой, — не знаю, что он сделает.

— Выходи, Мередит. Сейчас же! Одной мне ее не поднять.

Голос Беа тверд. Теперь мы уже не на равных — она берет все в свои руки.

Выйдя из машины, мы возвращаемся к Шелби. Беа подхватывает ее под руки и, подняв ее корпус, оттаскивает из-под машины, чтобы я могла взяться за ноги. Меня тем временем не отпускают непроизвольные всхлипывания, тело содрогается. Беа велит мне молчать и пошевеливаться — рано или поздно кто-нибудь наверняка тут появится.

Я механически делаю все, что приказывает Беа. Нет, это все неправда, не по-настоящему. Вот-вот я проснусь, ведь это только сон, страшный ночной кошмар…

Однако я так и не просыпаюсь.

Мы притаскиваем Шелби к багажнику. Словно тряпичная кукла, она безвольно висит в наших руках, а на голове у нее кровоточит рана от удара об асфальт. Изо рта тоже идет кровь. Умерла она не от поверхностных ран, а явно от чего похуже: травма головы, отказ внутренних органов, внутреннее кровотечение…

Беа одной рукой перехватывает тело и неловко открывает багажник. Голова Шелби откидывается назад, шея чуть ли не переламывается. Из багажника наружу проливается приглушенный свет, но посреди темной улицы он все равно что яркий луч.

— Скорее! — в панике говорит Беа, практически швыряя тело в багажник рядом с проводами для прикуривания и упаковкой наполнителя для кошачьего туалета.

Голова Шелби глухо ударяется о дно багажника, и от этого звука мне становится жутко. Не хочу точно так же кидать, поэтому бережно опускаю ноги Шелби в багажник и укладываю ее поудобнее.

Беа приходится не по душе моя неторопливость.

— Шевелись, Мередит! Запихни уже, и всё!

Она окидывает взглядом улицу. Вокруг дома, и почти во всех погашен свет, почти везде уже спят, а там, где он еще горит, в окнах никого не видно.

Я отхожу от багажника, и когда Беа его закрывает, могу поклясться, Шелби издает стон. У меня мгновенно стынет кровь в жилах, ведь пульс у Шелби проверила только Беа!

— Что это было? — в тревоге спрашиваю я. — Открой багажник!

Беа в ответ стоит и лишь смотрит на меня.

— Нам пора, Мередит, — говорит она и разворачивается.

— Она застонала, я точно слышала! — не успокаиваюсь я. — Нужно проверить.

Вдруг Беа ошиблась и Шелби все еще жива?