Пропавшая улика. И на восьмой день

Но какова была эта «нужда»? И как провести грань между нуждой и желанием? Эллери смутно понимал, что для сохранения этой грани необходима абсолютная изоляция от внешнего мира. Человек не может жаждать того, существование чего ему неведомо. А чтобы обезопаситься от пытливости человеческого разума, не знающей границ, идеология должна быть основана на общественном образе жизни.

Развивая эту тему в разговоре с Учителем, Эллери узнал, что членство в общине приходит автоматически с момента рождения. В Квинане не было прозелитов, способных принести заразу цивилизации. Членство извне не допускалось даже с испытательным сроком, ибо, если испытуемый потерпел неудачу, его нельзя было бы отпускать из Квинана, даже заручившись обетом молчания, — ведь он мог нарушить клятву, и тогда изолированному существованию пришел бы конец. Как только ребенок в Квинане достигал школьного возраста, Учитель проводил торжественную церемонию, беря с него обещание соблюдать законы общины с ее примитивной жизнью, изоляцией, обычаями, тяжким трудом и равными возможностями.

Но это было всего лишь ритуалом, узаконивавшим практику. «Дайте нам ребенка на восемь лет, — говорил Ленин комиссарам просвещения в Москве, — и он станет большевиком навсегда». Гитлер доказывал то же самое своими организациями молодежи, шпионящей за родителями. «Наставь юношу при начале пути его, — отмечал автор «Притчей» двадцать три века тому назад, — он не уклонится от него, когда и состареет»[39]. Квинанит должен был сомневаться в природе общины, строго воспитавшей его, не больше, чем рыба в природе моря, где она плавает.

Было интересно отметить, что в Совете, где присутствовали Ткач, Скотовод, Плотник-Кузнец и другие, не было министра обороны, а в общине не было полиции…

— Прошу прощения, — извинился Эллери. — Боюсь, я не вполне расслышал. Сколько, вы сказали, людей в вашей общине?

— Двести три, — ответил Учитель. — Отец Гончара скончался неделю назад, но старшая сестра Преемника спустя три дня родила девочку, так что число осталось неизменным.

Солнце садится, но оно и встает…

В Квинане солнце сияло над общественной столовой или общественной баней, открытой в разные часы для мужчин и женщин. Мытье здесь преследовало не только гигиенические цели, хотя чистота тела была строгим правилом. В Квинане, как и других примитивных сообществах, мытье являлось также ритуальным актом, поскольку моющийся был божественным образом и подобием. Когда квинаниты мылись, они молились. Мытье тела служило актом очищения.

— Я заметил, что вы молились и когда мы ели, — сказал Эллери.

— Мы все так делаем. Хлеб и вино дают нам силу исполнять волю Вор'д. А мы благодарим Вор'д за праздники и пост, за выходные дни и будни, за восходы и закаты, за фазы луны и времена года, за дождь и засуху, за посев и урожай — за все начала и концы. Да будет благословен Вор'д.

Каждый квинанит мужского пола должен был жениться к двадцати годам. Если ему это не удавалось, Совет с согласия всех родственников выбирал для него жену, и эта система вроде бы срабатывала. Доктор Джонсон[40], подумал Эллери, был бы доволен. Великий Хан[41] однажды заметил, что браки были бы более успешными, если бы их организовывал лорд-канцлер[42].

Из-за небольшого преобладания в общине женщин им предоставлялись лишние четыре года. Если к этому возрасту они не выходили замуж, то становились женами Учителя. Старик сообщил об этом абсолютно спокойно.

— Мужчины иногда бывают недовольны, когда другой мужчина имеет больше, чем они, — заметил он. — Но в Квинане Учителя не считают другим мужчиной, поэтому все удовлетворены.

Эллери кивнул. По-видимому, Учитель был прежде всего духовным авторитетом — священный сан в нем превосходил мужчину. Что касается женщин, становящихся его женами, то община, вероятно, относится к ним с особым почтением и они, возможно, считают себя счастливыми. Кажется, Бернард Шоу говорил, что любая умная женщина предпочтет хотя бы долю мужчины, стоящего выше ее, мужчине, стоящему ниже, дарующему себя целиком и полностью.

Эллери не мог не интересоваться, обладал ли Учитель в свои преклонные годы мужской силой, как Авраам[43], или же молодые жены всего лишь согревали ему постель холодными ночами, как царю Давиду[44]. И кстати, почему такая здоровая община остается столь малочисленной? Воздержание? Контроль над рождаемостью? Противозачаточные средства? Он хотел спросить, но не решился.

— Какими учебниками вы пользуетесь, преподавая? — осведомился Эллери вместо этого.

Старик ответил не сразу.

— В общем пользовании у нас лишь одна книга. Это наш учебник в школе и молитвенник в каждой семье. Ее называют источником знания, книгой чистоты, единства и разума. Названий много, но Книга одна. Ее копирует Преемник в скрипториуме, а Летописец приводит в порядок и хранит в своей библиотеке. Она всегда при мне.

Он полез в складки мантии.

— Но ведь это свиток! — воскликнул Эллери.

— Это Книга. — Учитель осторожно развернул лист.