Пропавшие девушки

— Ну, я думаю, тут важную роль сыграл порядок событий, — отвечает Ава, и я уже как будто слышу ее мягкий голос на записи. Какой она покажется нашим слушателям. Сдержанной, изысканной, красноречивой. — Арест Теда стал последней каплей во всем этом деле, — продолжает она. — Конечно, меня это шокировало и опустошило. Но как только начали накапливаться улики против него: волос, обнаруженный в душевой кабине Сары Кетчум, то, что его машина стояла неподалеку от квартиры Дилана Джейкобса в ночь, когда тот исчез, следы крови на маникюрных ножницах в саквояже Теда — его причастность к обоим убийствам стало трудно отрицать.

— Остановимся на минуточку на последней упомянутой тобой улике, — глянув на меня, говорит Андреа. Я приподнимаю брови. Для меня это тоже новость. — Кровь Дилана нашли на маникюрных ножницах?

— Да. Согласно информации, которую полиция передала нашему адвокату, ножницы лежали в несессере, который Тед обычно берет с собой в дорогу.

— А что они думают о том, как кровь могла попасть туда? — спрашивает Андреа.

— Полиция считает, что он, вероятно, подстриг ногти после того, как убил Дилана, — отвечает Ава. — Чтобы под ними не обнаружили образцы ДНК, которые можно использовать как улику.

— Это… — начинает Андреа.

— Ужасно, — отвечает Ава. — Да. Поэтому мне нужно было как можно скорее смириться с этим, чтобы я могла сосредоточиться на освобождении брата.

— А как выглядел этот процесс? Как ты заставила себя смириться с тем, что сделал твой муж? — спрашивает Андреа.

Ава моргает.

— Ну, разбила практически всю посуду и стекло в доме, — отвечает она. — Если в тот момент мне попалось что-нибудь бьющееся, уж поверьте, я это разбила.

В ее голосе слышится насмешка, напряжение, вызванное смущением и самоуничижением.

— Но знаешь, у работы в неотложке есть свои плюсы, — продолжает Ава. — Ты постоянно становишься свидетелем чрезвычайных ситуаций. Видишь, как люди поступают друг с другом, и все это крупным планом. И это помогает понять, что большинство перемен в жизни происходят внезапно. Сразу понимаешь, насколько все хрупко.

— Точно так же все кажется хрупким, когда бьешь посуду, — говорит Андреа.

— Верно, — соглашается Ава, хотя теперь она выглядит на удивление мрачной. Вся ее легкость будто испарилась. — Думаю, благодаря этому тебя меньше удивляют плохие вещи. Потому что ты так часто видишь, как это происходит с другими людьми. Начинаешь думать: почему это не может случиться и со мной?

Я наблюдаю за тем, как она говорит, вижу ее харизму, то, как она действительно очаровала Андреа. Когда-то она так же очаровала и меня. Я приняла ее слова за правду. Даже считала ее другом.

И я задумываюсь о том, в какую опасную игру я играла. Кто ходил в отделение Чикагской публичной библиотеки имени Джона Мерло, чтобы зарегистрировать электронный адрес на мое имя? Кто написал Дилану Джейкобсу и отправился на «Тесле» в Милуоки? Кто звонил мне двадцать семь раз за последние четыре месяца и не произнес ни слова?

Все обретает куда больший смысл, если это была Ава. В конце концов, с чего бы Дилану садиться в машину с Тедом, после того как он договорился о встрече со мной? Но Ава с ее очарованием… Ава, врач, прежде всего обещавшая не вредить.

Я смотрю, как она воодушевленно беседует с Андреа, и понимаю, что Ава, наверное, может убедить человека в чем угодно.

— Я делаю это только потому, что, возможно, я тебе должен, — говорит Олсен, позвонив мне несколько дней спустя.

Я рада отвлечься. Я проворачивала все детали у себя в голове, крутила все вероятности, словно проволоку, которая все сильнее сжимала мое горло, заставляя сердце биться все чаще. Я уже не могу понять, что реально, не могу думать сквозь туман водки и кошмарных картин, созданных моим воображением. Ава подъезжает к дому Дилана на машине мужа. Колин сжимает руками шею Сары Кетчум. Шестнадцатилетний Тед жестом подзывает мою сестру через открытое окно серебристого седана. Сестра велит мне бежать. Все это кажется возможным. Все это кажется мне настоящим, словно воспоминания.

— Что делаешь? — спрашиваю я, раскалывая лед на подносе и снова наполняя стакан.

Три кубика льда, потом водка. Надеюсь, Олсен не слышит, как трещит лед, когда его заливает водка, как кубики звенят о стенки стакана. В конце концов, еще только полдень.

— Устраиваю тебе встречу с моим предшественником, — отвечает он.

Я ставлю стакан на стол.

— Детективом Ричардсом? Когда?

— Ты сегодня днем свободна?

— Да. Где?

— Я заеду за тобой в два, — говорит он.

С волнением, смешанным с сожалением, выливаю водку в раковину.