Пропавшие души

– Нет, – качает головой мистер Джун. – У меня было семьдесят пять прекрасных лет, полных взлетов и падений. Если мое время пришло, значит, так тому и быть. Просто… не могли бы вы держать меня на обезболивающих? Пока все не закончится? Мне уже больно, а говорят, что рак поджелудочной железы, как и метастазы в легких, – не самая приятная перспектива.

«Разве какую-то злокачественную опухоль можно назвать приятной перспективой?» – думаю я, но держу свои мысли при себе.

Мистер Джун улыбается, его черты смягчаются, и я вижу на его лице смирение и спокойствие. Он не будет сражаться. Он принял поражение.

– Конечно. Я свяжусь с вашей страховой компанией. Скоро придет медсестра и даст вам лекарство.

Далеко не у всех есть страховка, но у мистера Джуна есть, чему я очень рада. Иначе ситуация бы усложнилась, а сложности сейчас нужны ему меньше всего.

– Хорошо. Спасибо. – Снова улыбка. Как он может улыбаться?

Поколебавшись, вручаю ему распоряжение о реанимационных мероприятиях:

– Заполните, пожалуйста. Спрашивайте, если что-то будет неясно.

Он благодарит с улыбкой.

– Увидимся позже, мистер Джун, – говорю я, не зная, когда наступит это «позже».

Выхожу из палаты. Дверь за мной закрывается сама собой. Убираю медкарту на место и иду в ординаторскую. Чувствую себя выжатой как лимон. Мне отчаянно нужны кофе и отдых…

Глава 23. Митч

Ковыряюсь в тарелке с едой, которую приготовил на сегодня, и думаю о Сьерре: после того поцелуя мы виделись лишь мельком в лифте или в коридоре.

Понятия не имею, совпадение это или она избегает меня. Может, мне тоже стоит ее избегать.

– Ничего не понимаю! – фыркаю я, чуть не уронив вилку.

– Фибрилляция желудочков! – внезапно кричит сидящая рядом со мной Лора и, вздрогнув, просыпается. Волосы у нее растрепаны, она растерянно оглядывается, пока не понимает, что находится не в неотложке и даже не в стационаре.

– О… – Лора вытирает слюну с щеки.

– Пауэр-нэпы[6] – это не твое, – говорю я. – Знаешь, ты очень страшная, когда спишь.

Лора радостно улыбается, а потом зевает во весь рот.

– Ты просто завидуешь, что мне хватает двадцати минут сна. Я усовершенствовала пауэр-нэп.

– У тебя слюни остались, – сообщаю я, указывая на подбородок. – Почему бы тебе не пойти в дежурную комнату?

Засмеявшись, она переплетает косу.

– С ума сошел? Там же кровать.

– Да, именно. Здесь ты складываешься пополам. Твоя шея долго не выдержит.

– С моей шеей все прекрасно, спасибо за беспокойство. А вот кровать – это настоящая проблема. Ты хоть представляешь, что произойдет, если я окажусь в кровати?

– Ты сможешь спокойно поспать полчаса? – предполагаю я.

Лора закатывает глаза.

– Нет! Тогда я засну – по-настоящему засну! – и не смогу встать, потому что на кровати слишком удобно. Я бы с радостью нормально поспала, – почти плачется она, – но тогда останусь без работы и окажусь на улице.

– Не утрируй, кровать в дежурной не настолько удобная.

– Отработай смену с тремя операциями, бесчисленным количеством дел и всего двумя перерывами на пописать, и посмотрим, что ты скажешь, – совершенно серьезно отвечает Лора и приподнимает брови, будто я ничего не понимаю.

– Хорошо! Тогда продолжай пускать слюни на стол.

– Эй, хватит умничать. Все пускают слюни. – Кто-то входит, и лицо Лоры светлеет. – Сьерра! Ох… похоже, у тебя выдался насыщенный денек?

Мне требуется несколько секунд, чтобы успокоиться, прежде чем повернуться к Сьерре.

Наши взгляды встречаются. Она замирает, держа в руке стаканчик с кофе, и смотрит на меня так, будто увидела призрака. Вьющаяся прядка волос, выбившаяся из косы, падает на щеку. Сьерра выглядит уставшей, но, как всегда, красивой. Ей нравится изображать холодность и неприступность, но если знать, на что обращать внимание, довольно легко читать ее эмоции. В этом отношении Лора и Сьерра совсем не похожи – у них очень разные темпераменты.

– Да, много чего произошло, – невнятно отвечает Сьерра.

– Вот как, – натянуто говорит Лора и торопится попрощаться: – Тогда я вернусь к работе. Дай знать, если риелтор позвонит.

Она встает и, помахав на прощание, оставляет нас с Сьеррой одних.

– Все хорошо? – спрашиваю я, надеясь, что Сьерра не развернется и не уйдет. Как это сделал я после того поцелуя. Но нет, она садится напротив, чего я совсем не ожидал.

– Да. А у тебя?

Сьерра ставит кофе на стол, водя пальцами по краю стаканчика. Ее мысли где-то далеко.

– О чем задумалась?

Она поднимает на меня взгляд:

– Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос.

– У меня все прекрасно. Итак, о чем задумалась?

Сьерра со вздохом откидывается на спинку стула:

– Я не собиралась тебя целовать, ясно?

– Тогда почему поцеловала? – спрашиваю, сдерживая усмешку, потому что уверен, ее словам нельзя верить.

– Секундное умопомрачение? Нарушение мозгового кровообращения? – отвечает Сьерра, и я отодвигаю в сторону тарелку и наклоняюсь вперед.

– Ну, если настаиваешь…

– Да, настаиваю.

– No te creo.