Пропавшие души

– Я бы сказала, что теперь твоя очередь, – говорю, проглатывая тихое «хорошо?», потому что его взгляд становится тяжелым. Напряженным.

Кивнув, он кладет мои руки себе на грудь и позволяет мне полностью расстегнуть пуговицы его рубашки.

Это не занимает много времени, и вскоре я отбрасываю ее в сторону. Только сейчас понимаю, что под ней скрывается не просто компрессионное белье, а целый компрессионный костюм. Он покрывает плечи, с левой стороны – верхнюю часть руки до локтя и спускается от груди до талии и бедер.

Застежка-молния находится сбоку, на свободной от шрамов половине тела, сверху я замечаю что-то вроде застежки на липучке и тянусь к ней. Очень медленно расстегиваю молнию, ощущая, как компрессионный костюм давит на кожу, что важно для заживления шрамов. Грудь Митча поднимается и опускается. Он смотрит на меня, а не на мою руку. У меня не получится снять костюм без его помощи, но могу сделать первый шаг.

– Давай я, – внезапно говорит он, поднимая меня и усаживая рядом с собой. Потом встает и расстегивает брюки. Сделав глубокий вдох, снимает их и остается в одном компрессионном костюме. Он расстегивает молнию до конца, после чего спускает костюм с правой руки и принимается за левую – поврежденную сторону. Его лицо кривится, и я понимаю, что ему неприятно. Компрессионная одежда очень плотно прилегает к телу, ведь она должна оказывать достаточное давление на кожу и ткани, чтобы те заживали как следует.

– Подожди, я помогу. – Не дожидаясь ответа, встаю и поворачиваюсь к Митчу. В этом есть что-то интимное и ценное, что связывает нас. Шрамы больше меня не пугают, я не волнуюсь. Я благодарна Митчу за доверие. Мы вместе сделаем все возможное, чтобы оставить прошлое позади и сосредоточиться на том, что действительно важно: на нас.

Когда он полностью освобождает левую руку, я делаю дрожащий вдох и выдох. Он замирает, и я тоже. Стоя перед ним, я внимательно смотрю на его тело. Красноватые и белые пятна, покрытая шрамами кожа, стянутая над сердцем. Не сдержавшись, кладу на нее руку, медленно и осторожно, чтобы почувствовать биение.

Тук-тук-тук…

– Как быстро… оно бьется слишком быстро. Будто пытается убежать от чего-то, – шепчу я и про себя чертыхаюсь, потому что не хотела произносить это вслух.

Митч накрывает мою руку своей.

– Или торопится к кому-то.

– Какая банальщина, – бормочу я, и мы улыбаемся друг другу.

Высвободив руку, осторожно провожу кончиками пальцев вдоль шрамов, от плеча к бицепсу и обратно. С каждой секундой Митч дышит все быстрее – и я тоже.

– И? – задыхаясь, спрашивает он.

– И что? – отвечаю я.

– Я… забыл, о чем собирался спросить.

Ничего он не забыл, но не может произнести это вслух или выразить словами. И это нормально.

– Я не думаю о твоих шрамах. Только о тебе, – с придыханием говорю я, вкладывая смысл в каждое слово.

Внезапно он приподнимает меня, подхватив под бедра. Я испуганно вскрикиваю, но он быстро закрывает мне рот поцелуем, от которого у меня перехватывает дыхание. Наши языки соприкасаются.

Все барьеры, которые сдерживали Митча, исчезли будто по мановению волшебной палочки, и он наконец стал тем, кем хотел быть. Тем, кем является на самом деле.

Обойдя диван, он несет меня к кровати, которая стоит в глубине комнаты, рядом с окном, и опускает на мягкий матрас, ни на секунду не переставая целовать.

Наше дыхание громкое и быстрое. Митч склоняется надо мной, расстегивает мне бюстгальтер и отбрасывает его в сторону. Я чувствую себя неловко, лежа на кровати в одних джинсах и туфлях на высоких каблуках, но забываю обо всем, когда Митч принимается осыпать поцелуями мой подбородок, шею и ключицу. Прокладывает дорожку поцелуев между грудями, одновременно поглаживая бедра и сводя с ума прикосновениями.

– Митч, – нетерпеливо выдыхаю я, запуская пальцы ему в волосы. Чувствую его смех, дыхание, губы – и язык, неторопливо очерчивающий круги вокруг моего правого соска. Мой вздох превращается в стон, и я невольно подаюсь навстречу прикосновению, на несколько секунд закрываю глаза и отдаюсь наслаждению. Это как свободное падение.

Митч отстраняется. Хватается за пояс моих джинсов и стягивает их вниз. Я сгибаю ноги, пытаясь ему помочь, и позволяю снять джинсы вместе с туфлями.

– Диос мио! – бормочет он, и я улыбаюсь.

– Прозвучало как комплимент.

– О, дорогая, это он и был.

Митч встает с кровати и принимается рыться в ящике тумбочки. Догадываюсь, что он отчаянно ищет, поэтому вскакиваю с постели и бросаюсь на кухню за сумочкой. Вернувшись, подкрадываюсь к Митчу со спины и кручу у него перед глазами презерватив. Он выхватывает его у меня, поворачивается и швыряет меня на кровать с такой силой, что я не могу удержаться от смеха.

Митч избавляется от компрессионного костюма, пока тот не оказывается на полу.