Пропавшие наши сердца

И тут они обрушиваются на нее, словно воронье, осеняя черными крылами, не давая вздохнуть, – все бессчетные ошибки материнства. Все случаи, когда она причиняла боль тому, кого всей душой стремилась оберегать. Однажды она посадила Чижа к себе на плечи, и он ударился головой о дверную притолоку, и на лбу у него расцвел кровоподтек цвета сливы. В другой раз она дала ему чашку с едва заметной трещинкой и он чуть не проглотил осколок. Мысленный список грехов бесконечен и неизгладим, каждое воспоминание запускает в нее когти, гнетет, норовит пригвоздить к месту. Однажды она кольнула его иголкой, когда вытаскивала занозу, и из пальца у него выступила алая капля крови. Как-то раз она на него накричала, когда он раскапризничался, и оставила одного в слезах. Из-за строчки в ее стихах он оказался в опасности, потом она его надолго покинула и теперь снова покидает. Поймет ли он когда-нибудь? Сквозь распростертые крылья мрака она смотрит на записные книжки, разбросанные на столе. Целый ворох, а в них истории людей, воспоминания и сожаления, ошибки и любовь – все, что они хотели бы сказать детям, потерянным, быть может, навсегда. Возможно, думает Маргарет, в этом и есть суть жизни: бесконечный список прегрешений не уравновешивает список радостей, они просто накладываются друг на друга, перемешиваются, сливаются, из этой мозаики и состоит человек, семья, жизнь. Вот какой урок усвоит Чиж: мама тоже может ошибаться. Как все люди.

Закрыв блокнот, что лежит перед ней, Маргарет откладывает его в сторону, к остальным. Есть лишь один способ унести эти истории с собой, и, чиркнув спичкой, она поджигает стопку.

А затем, пока есть минута, пока они еще не здесь, хоть и близко, она начинает еще один рассказ, последний. Покаяние, признание в любви. Рассказ не записанный, потому что она его помнит наизусть. Закрыв глаза, она произносит:

Чиж, почему я рассказывала тебе так много историй? Чтобы мир стал для тебя понятней. Осмысленней. Чтобы все в мире наделить смыслом.

Когда ты родился, папа хотел дать тебе мою фамилию. Мяо, «саженец». Ему нравилось думать, что ты наш росток. Но я выбрала для тебя его фамилию, Гарднер. От английского слова «садовник». Я хотела, чтобы не только тебя растили, но и сам ты что-то выращивал. Был бы хозяином своей жизни, вкладывал силы в будущее, тянулся к свету.

Но есть и другая версия происхождения твоей фамилии. Gar – «оружие», dyn – «тревога». Тот, кто, услышав сигнал тревоги, выходит с оружием. Воин-защитник, стоящий на страже всего, что ему дорого. Тогда я этой версии еще не знала. Но теперь я рада, что в тебе уживаются два начала. Тот, кто заботится о будущем, и тот, кто оберегает настоящее.

Сколько еще историй я не успела тебе рассказать! Придется тебе их узнавать от других – от папы, от друзей. От добрых людей, что встретятся на пути. От всех, кто помнит.

Но, по большому счету, все эти истории в чем-то схожи. Жил-был мальчик. Жила-была мама. Жил-был мальчик, и мама его очень любила.

Когда она замолкает? Как заставить себя прервать рассказ о том, кого любишь? Снова и снова перебираешь дорогие воспоминания, согреваешь их своим теплом, затираешь до дыр. Смакуешь каждую мелочь, затверживаешь их наизусть, хоть они давно вошли в твою плоть и кровь. Разве кто-то из нас может сказать, вспоминая лицо ушедшего близкого: да, я на тебя вдоволь насмотрелся, я тебя достаточно любил, нам с тобой хватило времени, всего хватило?

Занеся ноутбук над головой, Маргарет с размаху разбивает его об пол и в ту же секунду слышит, как за спиной открывается дверь.

Когда Чиж и Сэди просыпаются, солнце уже встало. Спросонья не узнают место, но тут же вспоминают: хижина, план Маргарет. За окном деревья, высокие, прямые, словно стрелы, нацеленные в небо. Оба уверены, что план Маргарет удался, что теперь благодаря ей все стало иначе, что скоро она приедет с Герцогиней и они увезут их в преображенный город, где все так, как должно быть.