Пропавшие в лесах Нетландии

– Нет… но это нельзя назвать бременем, – сказал он, опускаясь на мешок. Его руки лежали на груди, он смотрел в потолок. – Я не жду, что ты поймешь меня. На свете есть вещи, не поддающиеся стандартному объяснению. – Он помолчал, обдумывая свои слова. – Для этого я и существую. Я сделаю все возможное для того, чтобы остановить мою тень и спасти тех детей. И обеспечить безопасность другим детям.

Венди не знала, что на это сказать. Забота Питера о людях проявлялась по-разному – от общения с Алексом в больнице или Кассиди на улице до успокаивающих разговоров с ее матерью голосами Джона и Майкла, когда та спала. Он находил пропавших детей, забирал их страхи и давал им приют в Нетландии.

Питер перевернулся на бок и поправил подушку под головой.

Каково это – быть им? Ставить во главу угла счастье других, приносить людям радость, даже если это причиняет страдания ему самому?

Венди легла на бок и подобралась к краю матраса. Она не могла видеть Питера, но, опустив руку, почувствовала его плечо. Она водила по нему пальцами до тех пор, пока не коснулась его ладони. Ее пальцы переплелись с его пальцами, и она легонько сжала их.

Она лежала так какое-то время, задержав дыхание. А затем Питер сильнее сжал ее руку. Желудь у нее на шее запульсировал.

Когда она проснулась на следующее утро, ее рука была пуста.

Спальный мешок оказался туго скатан, но завязки были затянуты неправильно, и потому он весь перекосился. Это определенно была работа Питера, и Венди не стала беспокоиться о том, куда же он подевался. Скорее всего, он проснулся рано и – судя по тому, что родители не врывались к ней, выясняя, чем она занимается с парнем, разгуливающим по дому, – выскользнул наружу, не попавшись на глаза матери или отцу.

Спускаясь на кухню, она увидела, что дверь в комнату ее родителей закрыта. На кухне миссис Дарлинг жарила яичницу.

На стойке Венди увидела тосты, бутылку апельсинового сока и миску с фруктами. От удивления у нее отвисла челюсть.

– Ты готовишь завтрак? – Даже в свой день рождения готовкой занималась Венди. А завтракали они обычно кукурузными хлопьями или граноловыми батончиками.

Миссис Дарлинг оглянулась.

– Доброе утро, – с улыбкой сказала она. Настоящей улыбкой, а не фальшивой, какую она имела обыкновение выдавливать из себя. – Я проснулась и решила, что яйца и тосты – хорошая идея. Хотела сделать глазунью, – она, нахмурившись, посмотрела на сковороду, – но раздавила желтки. И потому пришлось… – она помешала в сковороде лопаточкой, – пришлось обратить ее в болтунью.

Венди пересекла кухню, открыто пялясь на свою мать. Ее волосы были распущены. Венди так давно не видела маму с распущенными волосами. У нее всегда на макушке был узел, даже сразу после душа. И вот тебе на – волосы распущены! Завитки русых маминых волос доходили до середины спины.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Венди с коротким смешком.

– Прекрасно, – ответила миссис Дарлинг. Помешивая яйца, она одарила Венди еще одной улыбкой. – Я действительно хорошо себя чувствую. Я хорошо выспалась. А то уж и забыла, что это такое.

Питер.

Венди взяла тост и откусила от него изрядный кусок. Широко зевнув, она плюхнулась на стул за обеденным столом и стала наблюдать за матерью. Как странно было видеть ее такой обычной и домашней. Это было непривычно, но скорее… удивительно, даже в каком-то смысле мило. У Венди было какое-то непонятное ощущение, и она не могла понять, что это такое – что-то вроде волнения и успокаивающего тепла.

Венди покачала головой и еще раз откусила от тоста. Ее мать, готовящая завтрак, не должна была вызывать у нее такие сентиментальные чувства, но ей приходилось отводить взгляд, чтобы не так сильно сжималось сердце.

К несчастью, самым доступным средством для того, чтобы отвлечься, был телевизор. По нему опять показывали новости. Те же самые фотографии Бенджамина Лейна, Эшли Форд, Алекса Форстэя, а теперь еще и Джоэла и Мэтью Дэвисов были помещены вверху экрана, под ними же шли кадры о волонтерах и полицейских, прочесывающих лес.

Венди попыталась проглотить кусок тоста, но он был сухим и застрял у нее в горле. Она смотрела на экран, и ее охватывало чувство вины. Ей было необходимо сделать что-нибудь. Необходимо вернуть их. На нее надеялись не только братья. Если Венди не справится, то окажутся разрушены десятки жизней. Не только пропавших детей, но и их друзей, и особенно – родственников. Не знать, что случилось с любимыми людьми, быть не в силах помочь им, вернуть их – Венди не пожелала бы таких невыносимых страданий и постепенного разрушения и худшему врагу.

Ей не хотелось, чтобы кто-то еще прошел через то, что пришлось пройти ее семье. Это по вине Венди семья распалась, ее родители потеряли сыновей и мучились последние несколько лет. Нельзя допустить, чтобы такие страдания и потери пришлось пережить кому-то еще. Она исправит случившееся. Найдет братьев и других пропавших детей и вернет их домой. Поражение – не для нее.