Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Однако очевидно, что далеко не все евреи считали события 539 или 516 годах до н.э. окончательным исполнением пророчества Иеремии. Государственная независимость Иудеи так и не была восстановлена, народ оставался рабами, теперь уже не вавилонских, а персидских, а затем греческих царей. Не исполнились не только великолепные мессианские ожидания Второисайи, но даже более скромные надежды Иезекииля, пророчествовавшего о восстановлении единого еврейского царства после возвращения из плена (Иез 37, 22). Судя по всему, подобные настроения были особенно заметны в кругах, оппозиционных господствовавшему в Иерусалиме священству. Мы обнаруживаем их в литературе, созданной приверженцами «еноxианского иудаизма», религиозной школы, сторонники которой глубоко почитали месопотамские по происхождению традиции, связанные с именем Еноxа, седьмого допотопного патриарха[545]. К ней принадлежат «Апокалипсис недель» и «Апокалипсис животных», позднее вошедшие в состав эфиопской книги Еноха. Апокалипсис недель был написан на рубеже III-II веков до н.э.[546] Об эпохе, последовавшей после разрушения Храма, в нем говорится, что «после этого в седьмую седмину восстанет отпадший (или развращенный) род, и много будет деяний его, и все его деяния будут отпадением. И в конце ее будут награждены избранные и праведные от вечного растения правды, между тем как им будет дано седмикратное наставление обо всем Его творении» (1 Ен 93, 9–10). В написанном во время Маккавейских войн Апокалипсисе животных период после возвращения из плена описывается таким образом: «И они начали опять строить, как прежде, и возвели ту башню[547], и она была названа высокой башней; и они начали опять ставить стол пред башнею, но весь хлеб на нем был скверен и нечист. И по отношению ко всему глаза у тех овец[548] были ослеплены, так что они не видели, а также и у пастырей их, весьма многие из них были преданы пастырям на погибель, и они попирали овец своими ногами и пожирали их. И Господь овец оставался спокойным, пока все овцы не рассеялись по полю и не перемешались с ними (диким зверями), и они (пастыри) не спасли их от рук зверей» (1 Ен 89, 73–75). Сторонники подобной оценки Второго Храма, разумеется, не могли согласиться с автором книги Хроник и считать исполнением пророчества Иеремии возвращение евреев после указа Кира II.

По всей вероятности, истоки традиции, лежащей в основе пророчества книги Даниила о 70 седминах, следует искать именно в тех религиозных кругах, к которым принадлежали создатели произведений, вошедших в состав Книги Еноха. Использование различных семилетних циклов мы находим уже в самых ранних произведениях сторонников «енохианского иудаизма». Так, в Книге Стражей, древнейшей части книги Еноха, рассказывается о том, что Бог заключил Стражей (падших ангелов) в подземные темницы на срок 70 поколений (1 Ен 10, 12). В Апокалипсисе недель, сочинении, по всей видимости также составленном раньше книги Даниила, вся история подразделяется на «десять седмин». В отличие от книги Даниила эти седмины носят символический характер – вся мировая история умещается в десять седмин, и седьмая седмина объемлет всю эпоху Второго Храма, от вавилонского плена до Маккавейских войн. По мнению Дж. Коллинза, десять седмин представляют собой развитие образа Книги Стражей, где говорится о семидесяти человеческих поколениях, которые будут существовать от греха Стражей до конца мира – десять седмин – 10 x 7 – 70[549].

Как видно, в ранней, домаккавейской литературе, связанной с именем Еноxа, период времени, разделенный на 70 подпериодов, начинался от древней допотопной эпохи, простираясь до Эсxатона. В отличие от более поздней литературной традиции, отразившейся в книге Даниила, он никак не связывался с вавилонским пленом и пророчеством Иеремии о 70 годах изгнания из Земли Израиля. Применение счета времени по седминам к толкованию пророчества Иеремии впервые возникает в произведениях, созданных во время Маккавейских войн – книге Даниила и Апокалипсисе животных. По-видимому, именно во время гонения Антиоха Епифана эсхатологические ожидания, связанные с пророчеством о конце изгнания, вновь обрели актуальность и стали предметом спекуляций со стороны книжников и представителей священства. Именно в этот период в Иудее были созданы два литературных произведения, демонстрирующих черты апокалиптического жанра, – книга Даниила и Апокалипсис животных.