Пророчество о пчелах

Она затихает и вдруг восклицает:

– Слушай! Если я была Ангерраном де Мариньи, то… Подожди! Он непременно знает, где спрятано пророчество. Умоляю, верни меня обратно!

91

Ангерран де Мариньи входит в рабочий кабинет короля в королевском дворце на острове Сите. Там уже находятся Гийом де Ногаре и Зигфрид фон Фёхтванген.

Ногаре не перестает стрелять своими маленькими глазками в разные стороны, ничего не упуская из виду. Магистр тевтонцев, напротив, хранит невозмутимость, как будто ему нет дела ни до чего вокруг.

– Я желал бы занять парижское командорство тамплиеров, – объявляет он с сильным немецким акцентом. – Обещаю, единственной нашей заботой будет служить вам, государь. В нашем лице в вашем распоряжении всегда будет целая армия, готовая оказывать вам любые услуги, пример тому – наша служба многим правителям за Рейном.

– Сдается мне, вы подчиняетесь папе.

– Подчинение – гибкая вещь, государь.

– Отчасти беда в том, что папа поддерживал тамплиеров, которых я решил выполоть в своем королевстве, как сорняки. Мне нужны всецело преданные мне люди, дорогой Зигфрид.

Тот опускается перед королем на колени.

– Клянусь на распятии и на всех святынях, что моя преданность вам будет безграничной. Мое заветное желание – чтобы моим сюзереном были вы.

Филипп Красивый смотрит на него с презрением.

– Я подумаю об этом. Для вашего сведения, в том же самом меня уверял орден госпитальеров. Они посулили мне крупную сумму как плату за обладание этим удобнейшим участком земли к северу от Парижа.

Зигфрид фон Фёхтванген выпрямляется, немного раздосадованный. Король поворачивается к Гийому де Ногаре.

– Как продвигаются поиски этой невероятной книги, повествующей обо всех грядущих событиях?

Министр юстиции роняет голову.

– Последние, державшие ее в руках, мертвы.

– Что?! – повышает голос король. – Как такое возможно? Они сидели взаперти в одной из наших тюрем!

– Похоже, кто-то передал им яд. Вообразите, государь, некто побывал у них незадолго до их смерти. Ведь так, монсеньор? – спрашивает Ногаре у Мариньи.

– Вы обвиняете меня? – вскидывается тот.

– Я вас подозреваю. Что привело вас к ним в камеру, монсеньор?

– Я хотел выяснить, не слышали ли эти двое подозреваемых о драгоценной казне тамплиеров. По словам одного из моих осведомителей, перед самым их арестом командорство покинула повозка под сильной охраной из рыцарей, причем тяжело груженная. Я предполагаю, что это могло быть золото.

– Их казна! – рычит король. – Только и разговоров, что об их землях, об их книге, тогда как главное – их золото! Ногаре, никто из ваших заключенных еще не дал разъяснений об исчезновении этих богатств?

– Я тружусь над этим, государь, не покладая рук.

Главный инквизитор Гийом Умбер, державшийся прежде в тени, вступает в разговор:

– Мы придумываем изощренные пытки, они непременно развяжут языки даже самым упрямым.

Король утомленно поворачивается к подданным спиной.

– Монсеньор, – обращается Ногаре к Мариньи, – ваше рвение в поисках золота тамплиеров весьма похвально, но, уверяю вас, чтобы все разузнать о содержимом той повозки, достаточно было бы дождаться, чтобы Гийом Умбер с пристрастием допросил этих подозреваемых.

– Монсеньор, я наблюдал, как ваш инквизитор ведет допросы, – пытается возразить ему Мариньи. – Чаще всего они кончаются смертью подозреваемых, так ни в чем и не сознавшихся. Вы с Умбером удовлетворяете свои животные инстинкты, а не ищете правду. Проживи ваши подозреваемые дольше, их, возможно, удалось бы склонить к сотрудничеству.

Король в гневе вскакивает.

– Эй, вы, уймитесь! Стоит мне вас вызвать, вы тотчас принимаетесь искать ссоры. Повторяю, мне нужны вы оба. Что узнали вы, Ногаре?

– Допрашиваются тамплиеры, начиная с их великого магистра Жака де Моле. Большинство уже созналось в ереси.

– Не забывайте о пророчестве! – напоминает Зигфрид фон Фёхтванген.

Король Филипп Красивый качает головой.

– Любопытно, сказано ли там о дне и об обстоятельствах моей собственной смерти…

Ангерран де Мариньи читал пророчество, где написано, что монарх умрет спустя семь лет от внезапного загадочного недуга, который заставит его несколько недель мучиться в ужасной агонии. К моменту кончины ему будет 46 лет. Согласно пророчеству, это будет следствием отравления, за которым будет стоять его брат Шарль де Валуа.

Мариньи подозревает, что если он выложит прочитанное, то его не только не поблагодарят, но и покарают. Поэтому он предпочитает помалкивать. Будь что будет!

– Король Франции должен знать все! – напирает Филипп Красивый и бьет по столу кулаком. – Хочу эту книгу!

– Среди арестованных кто-то обязательно знает, где ее прячут, – дает бесхитростный ответ Ногаре. – Рано или поздно он заговорит.

Монарх расхаживает по кабинету, не скрывая раздражения. Остановившись, он грозит своим советникам пальцем.

– Внимательно меня выслушайте, оба! Учтите, если вы потерпите неудачу, то ответите за это головой. Одними вашими привилегиями не обойдется, вы поплатитесь жизнью!

Ангерран де Мариньи испуганно ежится.